Извини, что прерываю тебя, Дженни. О чем ты рассказываешь? спросил он.
Уволили Милдред Морган без всякой причины. Уволили бедную вдову, у которой на руках трое детей. После пяти лет безупречной работы! сказала девушка, удивляясь и негодуя. Хотелось бы знать, за что? требовательно спросила она и стукнула кулаком по столу. Все присутствующие Саверио, София, Медея, девочки, Фред Фостер и Джоко Флинн согласно кивнули головами. Представляете, ей даже не выплатили полагавшуюся прибавку к зарплате! Она научила меня работать, рассказала, как хранить товар, а они ее выгнали. Послышались тяжкие вздохи, восклицания, и возмущение. Габриель решительно прервал стенания родственников и друзей.
Итак, Дженни Ланган, теперь ты видишь, как жестоко обошлись с хорошим работником. Теперь ты знаешь, что и в Америке существует несправедливость.
Ах, Габриель! Ты хочешь сказать, что я наивна? воскликнула девушка. Послушай, самоуверенный нахал, я расскажу обо всем Джеси. Он славный, добрый человек и попытается что-нибудь сделать для Милдред.
Джеси? Габриель рассвирепел.
Джеси Карвало. Человек, который нашел мне эту работу. Я получаю шесть долларов в неделю и могу заплатить за квартиру и прокормить детей. Каждый день он приходит в магазин узнать, как я справляюсь с работой. В понедельник я расскажу ему о Милдред и
В понедельник я могу привести к магазину людей, которые будут протестовать против ее увольнения. Чтобы поддержать славного, доброго Джеси. Надеюсь, ты меня понимаешь?
В понедельник? Ты что, не пойдешь на работу? спросила Велентайн.
Она сидела рядом с Джоко, который обучал ее арифметике и биологии в надежде сделать из нее врача, так как ее брат не воспользовался благоприятной возможностью. Пятнадцатилетняя девочка влюбилась в своего учителя, который был старше ее в два раза. Единственным в доме, кто не обращал на ее чувства внимания, был сам Джоко.
Нет Мне не нужно идти на работу, ответил кузине Габриель.
Почему нет? задала свой любимый вопрос Медея.
Мы уволились поэтому я свободен и могу пикетировать магазин в понедельник.
Нет, нет! Тогда я тоже потеряю работу, и никому от этого не станет лучше. Как ты говорил, Габриель, я отдала отчаявшейся Милдред часть денег, что должна тебе. Сколько смогла. И еще отдам из следующей получки.
Разделяй и властвуй. Этого твердого принципа придерживаются все хозяева и железной дороги, и шахты, и магазина, Габриель удрученно покачал головой. Вы, работающие леди, должны устроить забастовку в защиту Милдред Морган.
Гейб! Не начинай снова вести разговоры, из-за которых ты попал в беду в Италии, строго сказал Саверио.
Вся эта политика вина твоего брата, Саверио, София погрозила пальцем мужу, потом сложила руки на полной груди и огорченно закатила глаза. Дженни, брат Саверио Никола, отец Габриеля, влюбился в Альбу Занги, дочь профессора. Она очень красива и богата. У нее много прекрасной одежды, она на мгновение задумалась, вспоминая модные наряды невестки. Габриель похож на свою мать, но легко возбудим, как и его отец. Знаешь, что происходит с человеком, когда он очень вспыльчив и много читает?
Несчастье. Боже мой, Габриель, София печально вздохнула. Что теперь будет?
Гейб, мой мальчик, вступил в разговор Джоко. Ты был сегодня в квартале профсоюза? Такое впечатление, что толпа возбуждена «подмазанным» уличным оратором, стоящим на ящиках из-под мыла. Смотри, не притащи сюда какого-нибудь из этих радикалов с безумным взором. От одной только этой мысли румянец сбежал с его щек, и он побледнел как мел. С тех пор, как Джоко поселился у Агнелли, он никогда не уходил из дома днем. Весь день он занимался с Велентайн или сворачивал сигары. Обычно он уходил после полуночи и возвращался на заре.
Бунтовщики с безумным взглядом ближе тебе, Джоко, Габриель безжалостно улыбнулся. Твои фанатичные фении, вероломные убийцы из Ирландии только тем и занимаются, что выслеживают друг друга по всему Нью-Йорку.
Фанатичные? Кто, черт тебя побери, фанатик? Джоко вскочил на ноги и попытался ударить Габриеля через стол.
Вошедший с бочонком холодного пива Рокко обхватил сзади вспыльчивого школьного учителя и с трудом усадил на место.
А ты бы помалкивал. Горшку перед котлом нечем хвалиться, отпусти меня. Я ему сейчас задам, Джоко не слишком решительно вырывался из рук мальчика.
Почему нет? спросила Медея, укачивая Эллиса, проснувшегося от громких криков. Даже котята, гонявшие по полу кухни жука, испуганно выскочили в соседнюю комнату, а Дженни усадила Ингри на колени.
Фред потягивал красное вино и нежно протирал своего Страдивари мягкой тряпочкой. Он взглянул на них спокойными, умными глазами, откашлялся, поднял скрипку и заиграл. При первых же звуках музыки умолкли доносившиеся через вентиляцию невнятный говор и назойливый шум стук посуды, жужжание швейной машинки, смех и крики. Пока Фред играл, в доме стояла мертвая тишина. Изумительные, глубокие звуки плыли в вечернем воздухе, взлетая все выше и выше к небесам. Скрипка плакала и смеялась, о чем-то пела и говорила на всем понятном языке. В глазах у слушателей стояли слезы. Закончился долгий, утомительный рабочий день, настало время для раздумий, воспоминаний о потерянной любви, о прошлом. Чарующая музыка всколыхнула глубокие, доселе неясные чувства. Люди улыбались сквозь слезы.