Ты делаешь мне предложение? осведомилась Дженни. Не ожидая ответа, она торопливо заговорила, опасаясь, что ей не дадут сказать: У меня другие планы. На мне лежит ответственность за детей. Меня ищет дядя Эвальд и ждет Айова. Дядя писал, что там хорошая земля. Это трудная жизнь, но мне она знакома. Конечно, хотелось бы иметь мужа, с которым можно разделить тяготы жизни, кто стал бы отцом моих детей четырех, а, может быть, шести. Мне нужен размеренный образ жизни и надежный домашний очаг. Ты же, Габриель, бродяга с душой скитальца. Ты не из тех, кто трудится на полях от зари и до заката. А я не из тех, кто пойдет за тобой по свету или останется одна в этом огромном городе или в другом, терпеливо ожидая твоего возвращения.
Нью-Йорк великий город, начал Габриель, но заставил себя замолчать. Он не хотел прерывать взволнованную речь Дженни. Девушка была необыкновенно хороша. Голова поднята высоко, царственно. Все ее существо дышало силой и уверенностью.
Я знаю, что Нью-Йорк полон желаний и надежд. Но я уже поняла, что он может отнять у тебя душу. Детям здесь не место. В маленьких темных комнатах они вырастут бледными, хилыми, как растения, лишенные солнечного света. На вашей улице я видела оборванных, нечесаных мальчишек четырех-пяти лет. Они играли на мостовой, едва ли не под копытами громадных лошадей
Помолчи, Дженни. Я хочу, чтобы ты осталась, хотя бы ненадолго, сказал Агнелли.
Габриель, между нами взаимное влечение. Из-за него у меня появились глупые надежды. Но я не хочу рисковать. V меня есть мечта, и я должна за нее держаться. Прошу тебя, пойми, я я
сожалею. Она пыталась заглянуть ему в глаза, но он отвел взгляд и отвернулся.
Пустяки, Дженни. После того, что со мной сделала Фиамма, не знаю, смогу ли еще когда-нибудь поверить женщине, солгал Габриель. Он был оскорблен и разгневан. Его горячий темперамент взял над ним верх, и он вспылил. К тому же, я не собираюсь рисковать своим будущим ради женщины с двумя детьми.
Дженни побелела как мел. У Габриеля сердце сжалось от боли и жалости, но он не мог остановиться.
Я не просил тебя выйти за меня замуж. Я всего лишь просил остаться ненадолго, в его хриплом, раздраженном голосе послышались нотки сожаления о сказанном, но прекрасные черные глаза, когда он повернулся к ней, гневно пылали. Ты спрашиваешь, понимаю ли я? Конечно, понимаю, сейчас мне нельзя связывать свою жизнь ни с одной женщиной. Я буду наслаждаться свободой, может быть, долго, а может, и нет. Я понимаю, ты хочешь найти здорового, сильного, не слишком умного крестьянского парня, чтобы он пахал ваши поля и не ссорился с тобой, но есть выход и получше. Найди себе богатого американца. Такая красавица, как ты, может подняться очень высоко. Я просто подумал, что до приезда дяди Эвальда мы могли бы быть вместе, как до сих пор. На лице Дженни вспыхнул румянец негодования. Я знаю, тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе, а? Итак?.. Он пожал плечами. Его улыбка, тон, взгляд казались одновременно и простодушными, и страстными. Дженни почувствовала внутреннюю дрожь.
Bastardo! Негодяй! выдохнула она с презрением, взбешенная реакцией своего тела на его бесстыдное предложение. Волна желания поднялась из глубины ее существа к груди, соски отвердели. Чувство было таким сильным, что стало заметно, как она вся трепещет.
Смотри-ка, твой итальянский становится богаче с каждым днем! Габриель попытался рассмеяться, но не смог. Гнев прошел, исчезло холодное равнодушие. Он казался удрученным. Прости меня, cara. Я не имел в виду ничего плохого. Я только хотел сказать, что желаю тебя с той минуты, когда увидел впервые с первого поцелуя прикосновения каждое мгновение я хочу тебя. Даже сейчас. Его голос был нежным, чувственным. Но ты уже забыла о том, что было между нами что мы нашли за тысячи миль от родного дома, две перелетные птицы, носимые бурей и брошенные в объятия друг друга. Он сделал театральную паузу.
«Для большего эффекта», подумала Дженни. Была она права или нет, но сердце подпрыгнуло в груди, и она сжалилась над ним, улыбнулась.
Пожалуйста, забудь о том, что я сказал тебе так грубо. Возможно, в другой раз у меня получится лучше нежнее если нам снова удастся остаться наедине.
Он казался таким честным и великодушным, виноватым и привлекательным, что Дженни потянуло к нему. Ей пришлось отвернуться, чтобы устоять перед искушением броситься ему в объятия. «Спроси меня еще раз, мысленно говорила она Габриелю, и я соглашусь остаться с тобой на время, а, может быть, навсегда». Но она никогда не скажет этих слов Габриелю Ангелу. Она вспомнила, о чем думала, стоя рядом с ним на палубе «Принца Вильгельма»: «Боже мой, пожалей женщину, которая влюбится в этого черноглазого, медоточивого бродягу с ласковыми сильными руками, чувственным, вкрадчивым голосом»
Дженни обогнала Габриеля и пошла по причалу. Рядом шел Фред, наигрывая популярный грустный вальс «После бала», печальную историю разбитого сердца. Рокко скорее декламировал, чем пел, перевирая слова песни.
«Давным-давно у меня была любимая, и скоро вы узнаете, почему мы не поженились». Вот как поется в песне, Дженни. «Понимаете, я разбил ее сердце после бала, на заре. Закончились танцы. Родились все звезды. Ах, сколько надежд не сбылось, сколько разбито сердец после бала».