Кай сидел на диване, напротив стоял Прохор, пытаясь раскурить сигарету. Он тоже закурил и стал говорить о том, что его ждет, уже начиная с завтрашнего утра.
Да, многозначительно протянул Прохор, после его рассказа. И закурил еще одну сигарету, может, ты убежишь от них? Сейчас деньги есть, квартиру тебе снимем, нормально жить станешь как ты хочешь.
Не могу, у мамы сердце, она этого не переживет, а я себя не прощу, если с ней что-либо из-за меня случится.
Понимаю, грустно сказал Прохор, ну, это всего лишь на лето. Ты не подумай, что я рад. Нет, я просто и себя уговариваю лето быстро пройдет, и ты вернешься к нам.
Да, я вернусь.
Прохору было очень тяжело от такого известия и от понимания того, что он ничем не может помочь другу. Поговорив с ним еще об этой невезухе в его жизни, он перевел тему на более позитивное предложил все забыть и развлечься. Тем более, сегодня на вечер у них и так намечалась вечеринка. А сейчас и повод еще один есть нужно достойно проводить друга на летнею «отсидку», как невесело назвал Прохор его военный лагерь.
Ребята, узнав о таком, сначала приуныли, но потом тоже решили, что три месяца пролетят быстро, зато сейчас нужно организовать запоминающиеся проводы.
И действительно, это стали запоминающиеся проводы.
Они поехали в ресторан, где славно посидели, ни в чем себя не ограничивая. Затем поехали в «номера», то есть в дорогой закрытый публичный дом. Там они тоже отрывались по полной.
Сначала Кай не хотел девушек, воспоминания об Анне были слишком болезненны, но потом здравый голос Прохора о том, что ему придется дро**ть все три месяца, сделали перевес в пользу возможности переспать с девушкой сейчас.
И Кай пошел в разнос. Сколько их было, он уже не особо помнит. Хорошо, что перед началом этого веселья он сообщил Прохору, где и во сколько он должен завтра быть где это место сбора отбывающих в лагерь.
Прохор как старший и отвечающий за друга хоть и пил, но все равно держал все под контролем и, тем более, Кая. Когда тот уже был никакой, он его заботливо уложил на диван, а утром рано погрузил в машину, чтобы везти к месту.
По дороге отпаивал его минералкой, они несколько раз останавливались Кая тошнило.
К месту сбора бойцов летнего отряда они приехали вовремя с зеленым, блюющим Каем, которого трясло от отходняка, и он еще смутно помнил кто он и зачем здесь.
Прохор еще раз попытался придать ему подобающий образ, умыв из бутылки водой, и поправил одежду.
Их дорогие бандитского вида машины остановились невдалеке, привлекая внимание всех провожающих своих благовоспитанных детишек. Они вышли из машин, все обнялись с Каем, дали ему пошлые напутствия, и потом Прохор подтолкнул его в строну автобусов.
Там стояли его отец, мама и два старших брата. При виде их лиц Кай протрезвел. Хоть он и шел неуверенной, пошатывающейся походкой, но сейчас его уже трясло не от отходняка, а от того, как на него они смотрели.
Я правильно поступил, что решил все за нашего сына, брезгливо сказал отец матери, смотря на него, ты теперь понимаешь мою правоту!
Мама сделала над собой усилие, быстро обняла сына.
Иди, сынок, пребывание там тебе пойдет на пользу, затем
она отошла от него, как показалось ему, слишком поспешно.
Папа, ты полностью прав, он позор нашей семьи, проговорил старший его брат, смотря сквозь него.
Пойдем, отведу тебя к твоему командиру. Надеюсь, ты там не опозоришь нас, отец развернул Кая и повел в строну автобусов.
Он понял, что его братья не будут даже прощаться с ним. Он лишь чувствовал их презрительные взгляды на себе.
Василий Петрович, вот мой сын, сказал отец, подводя его к грозному виду мужчине лет сорока, как мы с вами договорились никаких поблажек. Подросток трудный. Требуется воспитание.
Василий Петрович быстро профессионально оглядел Кая, понял суть его бледно-зеленого состояния, почувствовал от него запах алкоголя, сигарет и перегара.
Зацепа, не отводя взгляда от него, крикнул Василий Петрович, забирай, это тот, о ком тебя предупреждали. Обыщи его и в автобус, на этих словах он потерял интерес к Каю и стал говорить с его отцом.
Стоящий рядом Зацепа, громила десантник, схватил его за плечо и грубо стал толкать в сторону автобусов.
Кай подумал, что, наверное, нужно попрощаться с отцом, но понял, что отец увлечен разговором и уже забыл о нем.
Сейчас ему стало вдруг все равно. Тупое безразличие стало окутывать его. Он позволил толкнуть себя к бортику автобуса и обшарить Зацепе свои карманы из которых тот вынул сигареты, зажигалку, его документы и засунутые туда братками презики. Затем Зацепа грубо затолкал его в автобус, где толкнул на свободное кресло. Он плюхнулся в него и закрыл глаза. Тупое безразличие. Ему все равно. Автобус тронулся.
Прохор и ребята видели, как обращались с Каем, но они просто стояли, понимая, что ничем не могут ему помочь. Прохор сжал кулаки и еще долго смотрел в даль уезжающим автобусам, в одном из которых сидел его друг, для которого с этого дня закончилась его беззаботная жизнь.
***
Кай очнулся от озноба. Было темно, только звезды над головой. В пустыне наступила ночь. Нужно было найти в себе силы и перебраться в глубь самолета. Там было тепло. Он сохранял всю ночь тепло, накопленное за жаркий день. А еще ему нужно поесть. Как хорошо, что консервы даже греть не нужно. Они и так прогревались за день и сейчас были теплыми.