Саймон фыркнул:
Да уж, пожалуй. Но я вижу, что когда-нибудь это обернется против нас.
Вы хотите сказать, что у сэра Джайлза возникнет мысль забрать себе то, что принадлежит мне?
Нет, нет. Думаю, что сэру Джайлзу можно доверять. Пока. Я говорю о том, что ждет нас впереди.
Вы уверены, что грядут трудные времена, Саймон?
Трудные да. Да и как можно их избежать, если в стране нет главы королевства и нет контроля над тем, кто управляет королевством? Меня волнует другое: какие трудности нам предстоит пережить. И поэтому я не стану менять порядок охраны на башнях Вашего замка. Я пока еще четко не представляю, что мне делать.
И он действительно не представлял, тем более что в Кингслере их уже ждал сэр Андрэ с сообщением о том, что королева вызывает их ко двору.
Если бы Саймон не завершил своей миссии, он наверняка воспользовался бы этим предлогом, чтобы не отвечать на
приглашение королевы немедленно, тем самым, обманывая себя в истинной причине, по которой он так не желает этого отъезда. А причина заключалась в том, что он испытывал безумное желание сохранить Элинор для себя, а не для неизвестного жениха, которого выберет ей король.
С самого начала он знал, что Элинор награда, которую он должен сберечь для другого. С самого начала он знал, что она не для него, и эта мысль причиняла ему боль. Он также знал, что Элинор привлекает его не так, как другие женщины, к которым он чувствовал только зов плоти, за исключением, конечно, королевы, которую он считал совершенством и боготворил ее.
Он попытался отогнать от себя эти мысли, и, кажется, это ему удалось. Ему нравилось общество Элинор, так же, как нравилось ему общество многих мужчин и многих женщин, с которыми было приятно побеседовать. Но откуда эта глубокая боль и тоска, которая усилилась за последние недели? Обманывая себя в том, что не думает о ней, Саймон полюбил Элинор.
Элинор же, которую занимали свои собственные переживания и ощущения, не думала серьезно о Саймоне. Ей было всего 16 лет, и на ней не лежали тяжелым бременем обычные женские заботы. Она смеялась и беззаботно болтала с Гризель, женой смотрителя Кингслера, а потом выразила волнение по поводу своих нарядов.
Саймон! воскликнула она. Но Саймон и сэр Андрэ были заняты разговором и отошли в сторону, чтобы им не мешали возбужденные голоса женщин.
Саймон! настойчиво повторила Элинор, капризно надув губки и дернув его за рукав.
Да, моя госпожа?
Элинор не заметила, каким далеким был голос Саймона.
Что мне делать с платьями? воскликнула она. Как ты думаешь, у меня будет время, чтобы сшить новые? Сочтут ли меня глупой, если я буду одета не по моде?
Откуда сэру Саймону знать ответ на эти женские глупости? резко спросил сэр Андрэ, неизвестно почему чувствуя какую-то неловкость.
Я и в самом деле не знаю, медленно произнес Саймон.
А еще придворный, насмешливо поддела его Элинор.
Придворный, который уже давно не был при дворе. Старый король не очень жаловал меня. Я жил в своем поместье.
Но ведь хоть что-то ты мне можешь посоветовать, настойчиво повторила Элинор.
Я предлагаю подождать и посоветоваться с королевой. Слепое и неумелое подражание моде быстрее сделает тебя желанным объектом для острых язычков, чем признание того, что ты, исполняя волю дедушки, не поменяла свой гардероб.
Веселые зеленые и золотые блики в темно-карих глазах Элинор немного потухли.
Значит, там есть острые язычки. И я буду еще одной служанкой в толпе таких же служанок, а уже не буду хозяйкой и первой по значению.
Она прямо заглянула в лицо Саймону:
Саймон, не покидай меня. У меня нет друзей при дворе.
Саймон стиснул зубы.
Я ничем не смогу быть тебе полезен в обществе женщин, предупредил он.
Но ты можешь подсказать мне, не делают ли из меня дурочку. Это неплохая мысль посоветоваться с королевой, но у нее много других, более важных дел, чем выбирать фасон для моих платьев.
Саймон затрясся от смеха:
Не очень-то доверяйся мне в фасонах платьев. Может быть, я не хочу, чтобы ты выглядела слишком красиво в новых платьях.
Да, в самом деле, вмешался сэр Андрэ, внезапно поняв, почему Саймон был так напряжен: просто он любил Элинор. Я тебе посоветую, Элинор, вести себя сдержанно и скромно. Ведь если ты подашь хоть малую надежду этим диким молодым жеребцам при дворе, не избежать тебе беды.
Он повернулся к Саймону:
Не кажется ли Вам, что Элинор будет в большей безопасности в Лондоне, если будет жить в своем доме, который будут охранять как Ваши, так и ее люди?
Однако на это предложение, которым сэр Андрэ попытался перевести разговор на другую тему, он не получил ответа.
Саймон безмолвствовал, понимая, что своими словами невольно признался в своей любви. Он судорожно сглотнул, и, не в силах произнести ни слова, повернулся и пошел прочь.
Элинор уже готова была окликнуть его, но сэр Андрэ быстро закрыл ей рот рукой:
Оставь его, прошептал он. Ему надо побыть одному. Для тебя это всего лишь игра, Элинор, а хорошему человеку ты причиняешь боль. Ты уничтожишь его, если не будешь вести себя благоразумно.
Ты уверен, что для меня это всего лишь игра? возразила Элинор.