И как ты себе это представляешь? удивилась Четвертая. Мне просто подойти к знатной даме и спросить, не хотят ли они мне помочь обрести свободу? Это что за бред?! Мне даже далеко от дома нельзя уходить!
Твоя главная проблема сейчас это Шестьдесят шестая. Тебе нужно занять ее место, тогда у тебя будет больше возможностей общаться с членами семьи. Надо начать с них.
Что?! О чем ты говоришь?! воскликнула Четвертая, чуть не уронив поднос.
Из горничных она самая главная, над ней стоит только экономка. Мисс Трэнт особо не следит за подчиненными, так как все свое время уделяет одной лишь Виктории, поэтому она не будет портить тебе жизнь здесь, в особняке, и ты сможешь узнать кто из семьи разделяет твои взгляды по поводу гибридов, задумчиво проговорил Генри, поглаживая свою бороду. И помни силой ее не возьмешь, только хитростью.
Четвертая застыла на месте, обрабатывая полученную информацию. Генри был ей приятен, тем более он говорил с ней на равных, а не как со слугой. Девушка подумала, что он мог бы быть хорошим союзником, но она все еще не была в нем уверена на все сто процентов. Время покажет, является ли он тем, за кого себя выдает, а до тех пор Четвертая решила особо не сближаться с ним. Его план звучал довольно убедительно, но был слишком рискованным. Для начала Четвертой нужно было освоиться в доме и разведать обстановку, а уже потом идти на крайние меры.
Все с Вами понятно, мистер Лоуэлл! У меня нет времени на подобные глупости, я была о Вас лучшего мнения! Всего доброго! Четвертая развернулась и уверенно зашагала к черному входу.
Старайся не показывать свои уши! Это твое слабое место! крикнул Генри вслед девушке.
Четвертая никак не отреагировала, но все равно обдумала его слова. Она продолжала прятать свои кошачьи уши под чепчиком еще со дня приезда семьи. Девушка и предположить не могла, что Лили тогда убрала ее уши не просто так. Видимо, она не хотела, чтобы к Четвертой было предвзятое отношение со стороны семьи. Но разве они не знали, что она гибрид?
Осознав это, Четвертая широко улыбнулась, ее также обрадовала мысль о свержении Шестьдесят шестой с должности старшей горничной. Девушка облизала губы, представляя, какой сладкой будет ее месть. Но ей нужен был план.
Размышления Четвертой прервал странный шум, доносящийся с первого этажа. Сначала она не придала этому значение, но когда он повторился еще раз, девушка взяла свечу и направилась к источнику звука.
Четвертая прошла через кухню и поднялась на первый этаж. Она стояла посреди огромного темного холла, освещенного одним лишь лунным светом, и замерла на месте, пока не услышала тот же самый шум, но намного четче, чем в прошлый раз. Девушка медленно подошла к двери в кабинет Джеффри Уинтерса. Приложив ухо, Четвертая пыталась хоть что-то да расслышать. И через некоторое время горничная смогла различить приглушенное мычание и тихий смех. Она поставила подсвечник на пол и заглянула в замочную скважину, из которой слабо сочился свет, и увидела шокирующую картину.
В кабинете стоял темный лакированный стол. По крайней мере, Четвертой удалось разглядеть только его очертания. Вдали комнаты догорал камин, и больше источников света там не было. Однако Четвертая взяла все самое лучшее от семейства кошачьих хороший слух и острое зрение. Хоть уши в данный момент были под чепчиком, она смогла определить, что непонятные звуки исходили как раз таки со стороны стола. А когда ее зрение более-менее адаптировалось к тусклому освещению кабинета, девушка разглядела две фигуры мужскую и женскую, но она не могла определить, кто именно это был.
Внезапно на столе загорелась масляная лампа и перед Четвертой открылась полная картина: на столе сидела Шестьдесят шестая, а между
ее раздвинутых ног устроился не кто иной, как Джеффри Уинтерс. Одной рукой он держал ее рот закрытым, а другую, которой Джеффри только что включил лампу, положил старшей горничной на голень и начал подниматься вверх. Затем его рука медленно проскользила по бедру и исчезла под тканью платья. Шестьдесят шестая дернулась, словно ее пронзили копьем, и затряслась. Четвертая видела, как старшая горничная сторонилась поцелуев и прикосновений Джеффри, но она, вероятно, смирившись со своей судьбой, даже не пыталась вырваться из его мерзких объятий.
Четвертая замерла, и кровь застыла в жилах от увиденного. Она еле-еле подняла руку и прикрыла рот ладонью, чтобы самой не закричать. Девушка металась между желанием ворваться в кабинет и остановить Уинтерса и желанием сбежать и забыть обо всем. Четвертая была не способна здраво мыслить в этот ужасный момент, поэтому она продолжала стоять и наблюдать за происходящим.
И тут ее кто-то схватил за руку, развернул и прижал к стене. Четвертая не успела понять, что происходит, пока не увидела перед собой гневное лицо Эдварда.
Что ты здесь делаешь? прорычал он, его голос был тихим, но полным ярости.
Горничная потеряла дар речи от того, насколько близко они стояли друг с другом. Четвертая ощущала тяжелое дыхание Эдварда на себе, а его взгляд пронзал ее насквозь. Под светом догорающей свечи, стоящей на полу, его лицо выглядело словно выточенное из мрамора. На его густые брови падали темные завитки волос, которые скрывали всю серьезность его лица. А глаза, обычно глубокие и выразительные, сверкали ледяной яростью, во взгляде Эдварда читалась не просто злость, а буря эмоций, готовая в любой момент вырваться наружу. Четко очерченные скулы стали еще более заметными, они как будто заострились, подчеркивая его напряжение. Подбородок выдавался вперед, а сжатые губы превратились в тонкую, жесткую линию, которые так и манили Четвертую их поцеловать.