Ты у нас новенькая, да? Четвертая, если не ошибаюсь? Надеюсь, Шесть-шесть хорошо за тобой присматривала, пока нас тут не было, девушка мило улыбнулась и взглянула на старшую горничную. Та лишь косо посмотрела и фыркнула.
У нее весьма дурной нрав, ты привыкнешь, Лили рассмеялась. Вижу, никто тебя так и не научил надевать чепчик. С твоими то ушами это та еще проблема. Ну, сейчас мы все исправим!
Лили прижала уши Четвертой к голове, закрыв их частью волос, и собрала на ее затылке аккуратный пучок, натянув сверху чепец. Четвертая отошла в сторону и заглянула в ближайшую лужу перед ней стоял совершенно незнакомый человек. На глазах выступили слезы. Одна крохотная слезинка прокатилась по ее щеке и, когда она достигла края подбородка, полетела вниз и встретилась с мутной гладью воды. По всей луже разлетелись круги и размазали отражение Четвертой. Она вытерла глаза краем рукава и вернулась к горничным.
Спасибо, сказала Четвертая и опустила свой взгляд на землю, дожидаясь приезда второй кареты.
Лили испуганно посмотрела на Четвертую и подумала: «Разве я сделала что-то не так?». Но эта мысль долго не продержалась в ее голове, ибо Мисс Трэнт предупредила о приближающимся экипаже.
На этот раз приехала карета намного больше и величественнее прошлой. Темно-синий лакированный кузов украшали изящные золотые узоры, из-под которых сквозили белые, слегка посеребренные панели. Лошади, запряженные в карету, были массивными и благородными, с белоснежной гривой, переплетенной синими лентами. На дверце кареты отчетливо выделялся герб семьи Уинтерс золотой барс на фоне щита, окруженного витиеватым орнаментом в виде шипастых стеблей с серебряной розой внизу, у основания.
Карета остановилась, и некий мужчина, ехавший рядом с кучером, спрыгнул на землю и ловко открыл дверцу экипажа. Первым из повозки вышел самый главный человек в этой семье Джеффри Уинтерс. Он был внушительных размеров, с густой поседевшей бородой и проницательными серыми глазами. Джеффри был облачен в дорогой темно-синий костюм, отделанный золотыми пуговицами. В нагрудном кармане пиджака он носил изысканный кружевной платок с вышивкой букв «Д.У.».
Джеффри Уинтерс, проходя мимо горничных, окинул их мимолетным взглядом и не сказал ни слова. Четвертая хоть и не видела его, но каждой клеточкой своего тела чувствовала давящую ауру, заполняющую все пространство рядом с ним. И пахло от него деньгами. Грязными деньгами. Вперемешку с ложью и хитростью. Девушка сразу поняла, кого в первую очередь стоит избегать в этом доме.
За главой семейства вышел его молодой и элегантный сын Эдвард Уинтерс, в тщательно отутюженном черном фраке
с высоким воротником, с тонкой тростью в руке и высоким цилиндром на голове, из-под которого торчали кудрявые каштановые волосы. Он сделал пару шагов, остановившись рядом с горничными, раскинул руки в стороны и глубоко вдохнул:
Ах! Как же хорошо снова вернуться домой!
В нос Четвертой ударил терпкий запах пота, который при каждом порыве ветра сменялся легким сладковатым ароматом, издалека чем-то напоминающим розу. Девушку начала раздражать эта двойственность запахов, из-за чего ей стало жизненно необходимо узнать, кто же является обладателем столь необычного парфюма.
Она украдкой приподняла голову и посмотрела исподлобья на мужчину, стоящего перед ней. Глаза медленно двигались от ног до головы, пока Четвертая не встретилась взглядом с Эдвардом. На мгновение время словно остановилось. Все звуки затихли, кроме нарастающего сердцебиения и прерывистого дыхания девушки. Ей показалось, будто она уже была в подобной ситуации, но сейчас все было по-другому.
Четвертая увидела в Эдварде не только строгость, но и какую-то скрытую грусть, тяжесть и даже усталость. Чем дольше она смотрела в его темные и проницательные глаза, в эти два бездонных озера, тем больше утопала в них. Эдвард, в свою очередь, нахмурился. Вероятно, еще никто из прислуги не осмеливался посмотреть ему прямо в глаза. Однако на его лице не читались ни ярость, ни отвращение. Скорее, это было нечто другое что-то, что он сам еще не понял, судя по его реакции. Но был очевиден тот факт, что этот короткий, но глубокий обмен взглядами оставил значительный след у обоих.
Кровь ушла от сердца и ударила в голову, благодаря чему Четвертая вернулась в реальность и резко опустила голову вниз. Она не видела реакции Эдварда, но надеялась, что он не придал этому особого значения или вообще не заметил ее глупую оплошность. Благо он не задержался на месте слишком долго и направился дальше в особняк. Четвертая выдохнула с облегчением.
Следом за Эдвардом шел его камердинер Чарльз Уитман. Однажды, когда Четвертая узнала, что он еще и лучший друг детства Эдварда, она ужаснулась от одной только мысли, что люди способны даже самых преданных соратников превратить в прислугу. Одно дело заклятый враг, но друг Четвертая этого не понимала.
В принципе, как и не понимала отношения Чарльза к его положению в семье. Шестьдесят шестая хлопнула Четвертую по спине, и та встала прямо. Мужчина, выпускавший до этого пассажиров из экипажа, стоял теперь у парадной двери и держал ее открытой. Уинтерсы зашли в дом, а Чарльз остановился перед Лили и выглядел слишком радостно для того, кто был в плену у такой влиятельной семьи.