А что происходит с любовницами богатых людей, когда страсть к ним угасает?
Жанна наблюдала из-под ресниц за тем, как слуги переглянулись, ухмыляясь так, словно им было известно нечто весьма забавное на эту тему. И опять ответил слуга Огюстена:
В таком случае дамы получают в подарок
драгоценности, а незамужним женщинам не столь высокого происхождения вручают сумму вполне достаточную, чтобы на них пожелал жениться какой-нибудь лавочник или хозяин трактира.
Это было то, что она хотела узнать. Все эти сведения глубоко отпечатались в ее памяти. Жанна была вполне удовлетворена и больше не задавала вопросов. Закончив рисунок на шелке, она захотела написать на нем слово «Маргарита» и, будучи, как и все крестьяне, неграмотной, обратилась за помощью к священнику, который иногда навещал ее и малютку. Под его руководством Жанна красивой вязью перерисовала на шелк все буквы. Когда же и эта часть работы подошла к концу, она спросила его о том, что в это время беспокоило ее больше всего.
У нас на постое сейчас четыре дворянина, святой отец, и я слышала, как об одном из них, мсье Огюстене Руссо, слуги пару раз отозвались как о гугеноте. Что это значит?
Лицо аббата приняло сумрачно-серьезное выражение.
Гугеноты, мое дитя, тяжело вздохнув, начал он, протестанты. Происхождение этого слова неизвестно, но оно употребляется французской римско-католической церковью применительно к нашим заблудшим братьям и сестрам, которые исповедуют так называемую реформированную веру. Ты, случаем, никогда не слышала о том, что творилось в ночь накануне дня Святого Варфоломея?
Нет, святой отец.
Это было страшное время, но король не мог поступить иначе. Он должен был призвать к порядку зарвавшихся вождей гугенотов, которые тогда уже имели под своим началом целые армии. Религиозная междуусобица разрывала Францию на части. В ту ночь было предано смерти свыше тридцати тысяч мужчин, женщин и детей аббат заметил, как в глазах женщины промелькнул ужас, и успокаивающе положил руку на ее плечо. Это прошло давным-давно, дитя мое. Благодаря великодушию Генриха IV, дедушки нынешнего короля, который принял Нантский эдикт, защищавший протестантов, они могут теперь свободно исповедовать свою веру и уравнены в гражданских правах с французами приверженцами истинной церкви.
«Однако очаги недовольства гугенотами продолжали тлеть то здесь, то там, размышлял про себя священник, но надеюсь, что никогда больше не будет сделана попытка подавить протестантов силой оружия. Однако этими тревогами не стоит сбивать с толку разум простой крестьянки», подумал он и решил прекратить дальнейший разговор на эту тему, встав из-за стола и собравшись уходить.
Жанна проводила его до двери, сделала почтительный реверанс, когда он вышел за дверь. Вернувшись в комнату, она села за стол и погрузилась в глубокие раздумья. Для нее было большим потрясением узнать, что Огюстен не принадлежал к лону римско-католической церкви, в то время как ее маленькая дочь уже приняла крещение. Затем она вполне разумно утешила себя мыслью о том, что так или иначе, а формальный брак между Маргаритой и Огюстеном все равно не состоится в силу неравенства их социального положения. Это лишь в сказках принц женился на служанке-замарашке. Строя планы на будущее для Маргариты, она исходила из того, что узнала от слуг, и видела свою дочь любовницей Огюстена. В этом статусе Маргарита должна была пребывать до тех пор, пока не получит приличное приданое от любовника и не сможет выбрать себе подходящего жениха из числа буржуа; возможно, случится так, что они затем полюбят друг друга.
Опять взявшись за кисточку, Жанна закончила роспись на шелке и подождала, пока не высохнет краска. Этот процесс не отнял у нее много времени, после чего она принялась за сборку веера на палочках из слоновой кости.
Празднества закончились в тот же час, когда и начались, после полудня. Вскоре после церемонии закрытия улицы Версаля запрудили кареты и всадники, спешившие попасть домой засветло. Огюстен был единственным из четырех дворян, который учтиво попрощался с Жанной. Он последним покидал ее хижину; остальные уже скакали по дороге в направлению к Фонтебло, куда должен был переместиться королевский двор. Планы Огюстена были иными. Он намеревался отбыть в поместье своего отца, находившееся вблизи Гавра, процветающего морского порта на побережье Нормандии.
Желаю вам и вашей дочери отменного здоровья, мадам, сказал он Жанне. Мое почтение вам обеим.
Огюстен уже совсем было повернулся уходить, но Жанна остановила его:
Мсье Руссо! Одну минуточку, пожалуйста, и с этими словами она подала ему свой веер. Я дарю это вам на память о королевском празднике в Версале.
Огюстен с улыбкой принял подарок из ее рук.
Вы хотите, чтобы этот веер я передал избраннице своего сердца?
Возможно, мсье. Если вам так будет угодно. Жанна наблюдала за тем, как он открыл веер белого шелка, сделав это чисто
по-мужски. Он взялся за крайние палочки и растянул их в разные стороны. Женщина распустила бы веер в мгновение ока, одним грациозным движением руки. Первой реакцией Огюстена было удивление: