С того страшного дня прошёл почти месяц. Артём вновь пропал бесследно, лишь изредка вызывая беспорядки в мире смертных. Я слышала, что директор смилостивился и дал Олегу больше времени, чему я была искренне рада. Глава Весны работал на износ, но, к сожалению, всегда оказывался на шаг позади призраков.
Благодаря сверхъестественной силе ангелы сумели быстро расчистить завал после взрыва и вовремя оказать помощь раненым, из-за чего число погибших не выросло. И этому я тоже была рада. И день и ночь я была возле бывшей школы и старалась помогать им, чем могла. Павел Иванович, как и обещал, очистил моё имя перед всеми, но некоторые всё же теперь относились ко мне с недоверием, а иногда и вовсе с презрением. Но я не могла их винить. Стойко переносила своё наказание. Однажды Вася сказала, что издевательства её личный ад. Сейчас я полностью разделяла с ней эту учесть.
Теперь я старалась вести себя тише воды, ниже травы. Толку от меня ангелам не было. Ни силы, ни крыльев, ни чего. Одни проблемы. Во фракции теперь не было для меня заданий и я слонялась почти всё время без дела. Однажды в таком подвешенном состоянии я добрела до столовой и неожиданно споткнулась об камень. Словно увидев в первый раз, окинула взглядом разрушенное частично помещение.
Уже на следующий день, не жалея сил, стараясь физическим трудом очистить совесть, мысли и душу, принялась разбирать завалы уже в столовой. Ангелы смотрели на меня с подозрением. Иногда, придя на новое рабочее место, замечала, что весь мусор лежал на своем старом месте. За спиной слышались при этом презрительные смешки. Но я просто начинала выносить мешки и вёдра дальше.
Ночью мне часто снился взрыв, ангелы дети и Артём, со своим глумливым оскалом. Я отворачивалась, намереваясь сбежать от него, но тут же упиралась в каменную грудь Алексея, стоявшего сзади. У него было всё то же бледное лицо и горящие отчаянием глаза. Он смотрел на меня так же, как в кабинете директора и просил помощи. Вся его форма была залита алой кровью, и я просыпалась в холодном поту от бешеного сердцебиения.
Тогда я стала работать в столовой и ночами. Тратила все силы, до полного изнеможения, чтобы не видеть снов. Бывало просто засыпала от усталости прямо там.
Повара смотрели на меня с жалостью, но я никого не слушала. И только работала и работала, до потери сил. Обеспокоенные ангелы скорее всего донесли на меня своим главам.
Сначала меня навестила Елизавета. Простояв на пороге столовой минут двадцать, она ушла, качая головой. Следующим был Игорь. Его лицо тоже было обеспокоенное. Мы перекинулись парой фраз и он тоже ушёл. Даже Олег высказал свою обеспокоенность, предложив при помощи ангельской силы быстро тут всё прибрать. Я отказалась и он тоже ушёл. Но прошла пара дней и они все вновь явились вместе с Васей.
Ангелы молча рассредоточились по столовой и принялись за работу. Парни ломали кувалдами большие валуны, делая их подъёмными для женщин, да пилили балки и железные перегородки. Не используя при этом и толики ангельской силы. Не сговариваясь, мы работали рука об руку, обтекая потом и зарабатывая мелкие ссадины и мозоли каждую ночь. Постепенно к нам прибавлялись ещё ангелы. Однажды, в одну из ночей, с удивлением для себя я заметила, что фракции больше не соперничали. Парни и девушки делали одно дело с азартом и трудолюбием. Так же я заметила, как Игорь отгоняет Лизу, запрещая поднимать слишком тяжёлый мусор и при этом ласково касается слегка ладонью её руки. А неприступная гордячка при этом расцветает алым румянцем, становясь ещё красивее.
Вскоре мы закончили с уборкой мусора. Фракция Весна взяли на себя обязанность сделать новую мебель для столовой, а Лето пообещали им в этом помочь. Нам осталось покрасить пол и стены с потолком. Больше мы уже не собирались такой большой компанией. Ангелы приходили, когда у них было время и я занималась покраской почти всегда сама.
Оставалось только одно дело, которое я не могла себя заставить сделать.
Я не видела Лёшу с того дня, когда Игорь увёл его на лишение крыльев. Только во снах и то сумела их прекратить. Мне было неимоверно стыдно перед ним. Было больно. Я дико скучала и так же сильно боялась увидеть укор в его глазах. Я боялась, что он возненавидит меня. Память подсовывала воспоминания о его поведении, когда Лёша понял, что я скрыла встречи в больнице. А сейчас из-за меня он потерял крылья. Это намного, намного хуже. Он должен меня презирать всеми силами своей души. Вася рассказывала, что лишение крыльев для ангела самое строгое и позорное наказание. Хуже только смерть. А ещё это очень болезненно. Раны долго заживают; постоянно кровоточат и
доставляют провинившемуся адские муки. Хотя, всё же был один раз, когда я мельком увидела парня. На третий день после взрыва, я помогала в госпитале выхаживать раненых. Из палаты, мимо которой я шла, вышел врач. Прежде чем дверь захлопнулась, я успела заметить Лёшу, лежавшего на койке вниз лицом. Вся верхняя часть спины была покрыта бинтами. Но даже сквозь них просачивалась кровь. Лёша опирался лбом на согнутые в локтях руки и тихо постанывал. Волосы, как и остальные участки открытого тела, были мокрыми от пота. И как я могла предстать перед ним? Что я могла сказать или сделать для него? Ничего.