Получаю очередную недовольную гримасу Сары, поджимаю губы и отхожу чуть дальше от девушек. Все равно ведьма ничего важного не скажет... при мне. Надо было встать за углом. Подслушать. Катерина громкая барышня, слишком громкая, прямо цикада в брачный период. Что-нибудь я обязательно бы услышал.
У окна лежит груда тряпья, рядом с календарем, на котором обведена сегодняшняя дата тридцать первое декабря. Ведьма объединила сбор ковена с новогодней вечеринкой. Идея Висы. Он пока не явился. Надеюсь, провалился по пути в канализационный люк, запорошенный снежком, сломал хребет и желательно челюсть. По такому случаю я бы произнес сегодня счастливый тост. Эмоциональный, радостный, громогласный. Тост за упокой.
То, что я принял за кучу тряпок, всхрапывает и кашляет, затем падает с порожка перед окном. Ясно. Это не тряпье (спорный вопрос). Это Макс Керолиди. Я видел его вчера, он привозил бутылки с виски. Внешность у парня приятная... могла быть. Довел он себя до плачевно-смешного состояния: похож на заплесневелого ленивца. Он вообще когда-нибудь умывался? Причесывался? Я сомневаюсь.
Эй, браток, Макс вытягивает руку с рюмкой. Ногти почерневшие. Пальцы в мозолях. Сонные глаза едва различимы сквозь вихрастые клочки ржавых волос. Подлей-ка, а! Не жопься. Мне не дотянуться.
Керолиди пытается встать, но путается в полах своего же плаща, падает лицом вниз в собственную блевотину.
Я осушаю бокал с виски. Голова занята совсем другим, мозг мучит вопрос: как подлить Саре алкоголя?
Ведьма не пьет ничего, кроме собственноручно приготовленного вина. Напиться им не выйдет. Мне же нужно ее споить. Срочно. Это самый простой вариант. И быстрый! Позавчера, на озере, я узнал уйму личных секретов Сары, получил эксклюзивный пропуск к ее прошлому, и вот что ведьма теперь смотрит на меня иначе.
Осталось перебрать лишнего, и я приласкаю ее. Надеюсь.
Да, я сволочь, поступок мерзкий, но не судите строго. Что остается? Я в отчаяние!
Любопытно, говорит Катерина под нос и кладет
на стол карту, а рядом чашку кофе, дно которой она изучала минут десять. Ребенок.
Кто? восклицает ведьма и давится непонятно чем. Что это значит?
То и значит. Обычно будущим мамам выпадает.
Сара ухмыляется, крепче сжимает руки на груди и, едва открывая рот, выговаривает:
Не смешно.
Катерина затягивается через мундштук.
В глазах Сары боль, которую я мгновенно улавливаю, как и любое изменение настроения. Привык. Сара словно моя вечно ломающаяся машина. Нужно следить за сменой фаз ее настроения, смотреть и прислушиваться, чтобы не оказаться у обочины. В моем случае чтобы завести ее. И наконец-то уехать домой.
Что ж, будем считать, что мой дар сегодня отдыхает, упрямится работать, пожимает плечами Катерина и откидывает назад толстенный желтый шарф.
Таланты давно покинули тебя, детка, расползлись по штанам любовников, раздается голос Ричарда. Обычно в постели что-то получают. Сифилис, скажем. Ты не получаешь и его. Зато отдаешь последние свои достоинства. И извилины.
Что ты там крякаешь? недовольно восклицает Катерина.
Макс хохочет, поднимается, жутко хромая. Ричард сидит на спинке стула. Да-да. Не на стуле. На спинке стула. А чуть раньше Рич клевал остатки индейки на подносе (каннибал, ей-богу). Дело в том, что муж Катерины не человек.
Он попугай.
Красный. Говорящий. Попугай ара.
И почему ты не стал немым хомяком? причитает гостья, растирая виски сквозь длинную шапку (она ее когда-нибудь снимает?)
Эй, ты говорила, что я идеальный собеседник! каркает он.
Ах, был когда-то, был. Теперь твоей пернатой заднице стоит планочку снизить. Абсолютно бесполезное создание. Почему ты до сих пор не утопился в раковине? Я бы чокнулась на твоем месте.
Ой, как я страдаю... плачу в три ручья. Погоди, сейчас найду шнурок от кроссовок и повешусь на рождественском веночке.
Ричард взмахивает крыльями. Пролетает над столом. Одна из чашек переворачивается и кофе (горячий!) выплескивается на русую ведьму, пропитывает горчичный комбинезон.
Ох, безумно больно, думаю.
Катерина подскакивает, махает на себя подносом, после чего хватает пустой чайник и несется вслед за Ричардом, который рассекает круги по гостиной. Попугай сопровождает пируэты издевательским смехом. Хозяйка (или жена? Как правильно?) ловит его с угрозой выщипать перья.
В итоге: Ричард удирает в другую комнату. Катерина выдохшаяся, растрепанная поправляет черные гетры, наливает в чайник воды и с проворным грохотком ставит на плиту.
Сара все это время молчит. Макс смеется и катается по полу. Я ковыряю кутикулу.
Набрав тарталеток, Катерина стреляет обратно к столу и кивает всем, подзывает ближе. Тоном искусителя она обращается ко мне:
Погадать тебе на кофе, милый? Давай сделаю эспрессо.
Предпочитаю латте, желательно с пенкой.
Слышу хлопок двери. И колокольчик.
Могу плюнуть тебе в кружку, наимерзейший голос собственной персоной.
Ага. Вот и оно... пришло. Я измученно закатываю глаза. Проклятье. Явился.
Вампир улыбается, обнажая острые клыки, однако в тот же момент они уменьшаются. Остаются обычные зубы. Усмешка на бледном лице, пентаграмма над бровью, кожаная одежда, пирсинг и семь колец на пальцах все в нем вызывает ощущение, будто кто-то с силой проводит гвоздем по железу. Скрежет вспыхивает каждый раз, когда ублюдок Виса появляется в поле зрения.