Так что играть свадьбу нужно было немедленно, не задерживаясь ни на день. Однако по обряду предстояло провозгласить: «Ростислав из рода Беровых и Богдана из рода». Вот именно. Некрас крутился, что тот уж на сковородке, собирая разрозненные крупицы смутных Даниных воспоминаний, разыскивая и расспрашивая всех ее прежних хозяев и знакомых, да кого только не расспрашивал, пытаясь выяснить, из какого же рода была шестнадцать лет назад уведена в полон трехлетняя девочка по имени Дана, Даня или Богдана. Ростислав торопил его, нетерпеливо дергал по нескольку раз на дню: невеста была уже едва не на сносях. Рыжий-Конопатый неизменно отвечал: «Терпение, Изяславич. Ничего нельзя сделать быстрее, чем это можно сделать».
Между тем не давала забыть о себе и еще одна, не менее насущная забота. Победа победой, но победители оказались в весьма непростом положении. Разоренная двумя войнами земля не имела достаточных запасов продовольствия: часть урожая не смогли собрать, часть была растащена или уничтожена. Белозерцам грозила голодная зима.
Эта забота терзала Ростислава, как огневица. На этот год пришлось дать весям леготу по той части полюдья, которую так и не собрали, но Ростислав знал, что и это не выход. Забота эта передалась и стремянному, однажды прямо спросившему:
Изяславич, так где будем хлеб покупать?
Где-где! В Ростове! неожиданно для самого себя брякнул Ростислав.
Забодай меня комар! И то верно.
Ростов, конечно, потерпел поражение, Ростову предстояло выплатить союзникам-победителям немалый откуп, причем серебром, а не простым обилием, но хлебные запасы Ростова были целы. И, вероятно, ростовские купцы не замедлят повезти жито на Белозерье, причем по завышенным ценам, а чтобы избежать последнего, придется брать торговлю в свои руки.
Часть откупа возьмем зерном? немедленно внес предложение Некрас.
Да нет. Слишком большая получается часть, нельзя нам сейчас оказываться от такого количества серебра. Но мы можем взять часть мехами, если Ростовчанин обеспечит белозерским гостям возможность покупать хлеб по низкой цене.
Ну ты, княже, жук! проговорил Некрас с величайшим уважением. Прямо-таки жучище.
Комбинация складывалась преизящная. Белозерцы получают хлеб. Ни белозерская казна, ни белозерские купцы не несут убытков. Ростовский князь должен быть довольнехонек ведь издать такой указ легче, чем собирать по всей земле серебро. Единственные, кто может остаться внакладе это ростовские зерноторговцы. Ну да и пес с ними!
натоплена печка, свежевыскобленные желтые половицы пахнут деревом, и уже ждут тебя дымящиеся наваристые щи, и теплый душистый хлеб, и румяные блины со снетками, и кубок-другой горячего меда.
Ростислав влетел в терем, раскрасневшийся и веселый с мороза, на ходу стягивая большие дубленые рукавицы.
Княже! поднялся с лавки, видимо, уже давно сожидавший Некрас. К тебе посетители.
Кто?
Воевода Ратибор с дочерью.
У Ратибора есть дочь? не поверил своим ушам Ростислав.
Есть, и премиленькая!
Но откуда?
Княже, ну что ты как маленький! Неужто не знаешь, откуда дочери берутся? Оттуда же, откуда и сыновья!
Да нет, я это в смысле когда?
Княже, следует четче ставить вопросы, продолжал издеваться верный слуга. Если ты хочешь узнать, когда она появилась на свет то лет примерно девятнадцать назад. А если когда появилась у Ратибора то сегодня, можно сказать, только что, прямо на моих глазах.
И, поскольку Ростислав стоял, не зная, что сказать, стремянный распахнул дверь и торжественно провозгласил:
Ратибор Нежданович и Богдана Ратиборовна из рода Еленевых!
Премиленькая Чуть смущенная. В богато расшитой, еленевских червлень с желтым цветов поневе и уютной заячьей душегреечке. На шее тонкая золотая цепочка с тремя янтарными подвесками.
Князь так и стоял, не веря теперь еще и глазам.
Ох, матушки-Рожаницы, ну чего тут непонятного? Ратибор удочерил нашу Данюху. Сегодня. Все по обряду, как полагается. А я тому был видок. Собственноглазно. Так что она теперь боярышня Еленева. Доброму роду нет переводу. Эй, княже, ты чего, раскаменей обратно!
Легко сказать! Так сразу и не переваришь.
Изяслави-и-ч, ау! Ну и чего ты стоишь, как полный болван?
Стремянный! Ты забываешься! возмутился Ростислав.
Некрас вытянулся в струнку и гаркнул:
Виноват, исправлюсь! Как худой болван.
Ну и что с ним, таким, делать? Окоротишь обидится, неделю будет ходить надувшись, словно дитё, лишенное законного пряника. Ростислав только махнул на него рукой и, повернувшись к воеводе, поклонился в пояс:
Батюшка Ратибор Нежданович, дозволь сватов засылать!
Шли мы по тропинке, видали лису с серебряной спинкой, лиса бежала-бежала, во двор забежала, во дворе собаки, не дошло бы до драки и так далее, пока не дошел до главного. А звать того молодца Ростислав, сын Изяслава, из рода он Беровых, а званием князь Белозерский.
Батюшке-то невесты все было заранее известно, а вот его старуху-ключницу, при том присутствующую, никто предупредить не удосужился. И добрая старушка, услышав такое известие, воскликнула: «Батюшки-светы!», схватилась за сердце и начала было падать в обморок, но передумала, закричала что было мочи: «Мы согласны!» и со всех ног помчалась звать невесту, охая и причитая по дороге. Та вышла, расправляя на ходу складки червлено-желтой поневы. На полу уже был разложен кольцом узорчатый пояс, символизирующий вечное возрождение жизни. Не отнекиваясь попусту, Богдана заявила: «Хочу вскочу», и переступила круг. Скакать, конечно, было бы уже тяжеловато.