Какой была бы моя жизнь, если бы Бастен был в монастыре? Всю мою жизнь люди, которые должны были заботиться обо мне, били и унижали меня. Я так долго жаждала безопасности. Кто-то должен был бороться за меня или, что еще лучше, показать, что у меня есть силы, чтобы защитить себя.
Бастен сделал и то, и другое.
А что же он сам? Осиротевший мальчик, вынужденный сражаться с каждым, кто мог бы стать другом. Он трепещет под моими мягкими прикосновениями, словно никогда прежде не испытывал ни малейшей нежности.
До сих пор я не замечала, насколько мы с ним похожи. Мы оба выросли в мучительном одиночестве, полагаясь только на свою смекалку и дар богов. Поэтому неудивительно, что, найдя единомышленника, мы пытались возвести стены, вместо того чтобы узнать друг друга.
И скоро я снова его потеряю. Когда мы доберемся до Дюрена, его не будет рядом, если он мне понадобится. Я больше никогда не почувствую, как его руки обхватывают всю меня, словно пальто, идеально подогнанное под мою фигуру. Я никогда не узнаю, срастутся ли когда-нибудь его сломанные части.
Когда я крепче сжимаю ткань, мне кажется, что я падаю с огромной высоты, падаю, падаю, падаю, и единственное, за что можно ухватиться, это он.
Ты пришел, шепчу я.
Маленькая фиалка, конечно, я пришел. Ради тебя я бы пересек десять царств богов на четвереньках.
Он грязный, весь в крови, как и я. Надо бы привести себя в порядок, но я не могу смириться с тем, что этот момент закончится. Подушечкой большого пальца я стираю каплю крови с его нижней губы.
Что случилось в Блэкуотере?
Я не должен был оставлять тебя даже на секунду. Это моя вина, что они
Я провела пальцем по его губам, заставляя замолчать.
Это не твоя вина.
Он качает головой.
Сабина, когда я увидел, что тебя забрали Когда почувствовал запах этого ублюдка рядом с твоим собственным запахом Ярость искажает его лицо до такой степени, что кажется, будто он сейчас взорвется. Он проводит рукой по лицу, пытаясь взять свои эмоции под контроль.
Мист тихо ржет у двери.
Все мертвы?
Я начинаю отвечать ей, но не успеваю, когда Бастен говорит усталым голосом:
Да, сумасшедшая кобыла. Мы ее нашли. Мы сделали это.
Я морщу нос в замешательстве.
Подожди.
Ты ты ее слышал?
Нет. Но мы с этой лошадью? Мы достаточно хорошо понимаем друг друга без слов.
Он в два раза тяжелее тебя, фыркает Мист. Скажи ему, что отныне он ходит на своих ногах.
Я не могу удержаться от улыбки, удивляясь, как эти двое так хорошо поладили друг с другом, что объединились, чтобы спасти меня. Затем я смотрю на тело Адана и становлюсь серьезной.
Бастен, я должна тебе кое-что сказать. Король Йоруун был тем, кто нанял Адана и его людей, чтобы доставить меня в Старый Корос.
Бастен отодвигается, ища в моих глазах объяснение. Его брови хмурятся.
Король Йоруун? Ты уверена? Он колеблется. Что именно они сказали?
Что король не хотел бы, чтобы меня трогали. Мой голос срывается на последнем слове, когда я вспоминаю ощущение рук Макса у себя между ног. В горле пересыхает. Мои мышцы напрягаются от пережитого ужаса, и Бастен, должно быть, улавливает это своими обостренными чувствами, потому что он легонько берет меня за подбородок большим и указательным пальцами.
Они тебя трогали?
Всхлипывание вырывается прежде, чем я успеваю его проглотить. Мое тело содрогается. Глаза Бастена темнеют, как грозовые тучи, и он качает головой, пока я подыскиваю слова для объяснения.
Нет-нет, ты не должна этого говорить, Сабина. Я сам все узнаю. Осторожно, как подбирают птицу со сломанным крылом, он наклоняется ко мне, чтобы понюхать мою шею, затем плечо и ладонь. Затем он поворачивается к трупам.
Вон тот, говорит он, указывая на Макса. Он пытался, но далеко не зашел.
Я киваю.
Он собственнически сжимает мою руку.
Я бы попросил бессмертного Вудикса воскресить этого ублюдка из мертвых, чтобы убить его снова. Он делает дрожащий вдох. Проходит мгновение, затем он тихо говорит: Они говорили не о короле Йорууне.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что теперь мы говорим не о Максе.
Но кто
Они имели в виду короля Рашийона.
Я удивленно смотрю на него. Я никогда не слышала этого имени.
Он объясняет:
Это были волканские налетчики, Сабина. Король нанял их, но не наш. Это был король Рашийон из Волкании.
Я в недоумении смотрю на него, словно он рассказывает мне историю фей, случившуюся давным-давно с людьми куда более важными, чем я.
Король Рашийон? Я произношу его имя так же, как и он, Ра-ши-йон.
Последние двенадцать лет я была в такой изоляции, что любые новости, которые могли просочиться через границу Волкании, не достигали монастыря бессмертной Айюры. Насколько я знала, у Волкании даже не было короля.
Я я не понимаю. Зачем я понадобилась королю Волкании?
Это кажется нереальным, как будто мы разговариваем во сне.
Бастен бормочет про себя:
Чертовски хороший вопрос.
Он впервые заговорил о Волкании в гостинице «Мэниуотерс». Интересно, знает ли он больше, чем говорит, или, по крайней мере, подозревает, но его сжатая челюсть говорит о том, что его мысли пока заперты в его собственной голове и он не готов делиться ими.