Когда в 12-49 первый пристрелочный фугасный снаряд весом почти в двадцать два килограмма разорвался в ста пятидесяти метрах от площадки вооружений, никто не понял, что это значит. На поле стоял невообразимый шум, работали десятки авиационных моторов, и свиста при прилете снаряда никто не услышал. Поначалу все подумали, что это взрыв какого-то авиационного боеприпаса, от неосторожного обращения в спешке. Но потом до некоторых дошло, что вот в этом месте нет никаких боеприпасов, и в это время, учитывая поправки, на аэродром прилетел второй пристрелочный. Он упал уже гораздо ближе, в тридцати метрах от крайнего "Геркулеса". Тот уже пустой, после разгрузки, в это время начинал выруливать обратно на взлетную полосу. Осколки густо стеганули по кабине и толстому фюзеляжу, а взрывная волна смяла корпус "Геркулеса",
как картонку. Передняя стойка шасси мгновенно подломилась, колеса основных стоек, пробитые осколками, осели на обод, самолет просел носом и винты четырех работающих двигателей на секунду начали рубить бетон покрытия, а потом куски лопастей полетели во все стороны, калеча и убивая застывших в оцепенении людей. Наконец-то взвыла аэродромная сирена. Первыми опомнились вьетнамские грузчики, они, как тараканы начали разбегаться кто куда. Но в это время на площадку вооружения прилетел первый полный залп двух батарей. Двенадцать осколочно-фугасных снарядов, каждый весом в двадцать один и семьдесят шесть сотых килограмма, и каждый снаряд имел по четыре и тридцать одну сотую килограмма тротила. Тысячи осколков мгновенно прошили все пространство, убивая людей и калеча технику. Но хуже всего, разрывы снарядов вызвали вторичную детонацию многочисленных авиабомб и ракет, в изобилии сложенных на площадке. А всего через десять секунд прилетел второй залп. Но этого подполковник USAF Томас Беджинкурт уже не увидел. Он поймал сразу три осколка в грудь, и уже упавший на спину, последним угасающим взором увидел, как в воздухе, медленно вращаясь, падает прямо на него оторванное крыло от "Супер Сейбра".
31 октября, ханойское время 13-15. Лесная дорога к шоссе 1А, триста метров к северо-западу от брода через реку Ла.
На этой дороге разыгрывался очередной раунд противостояния двух командиров, подполковника Дженкинса и лейтенанта Ду Кхо. Учитывая тот факт, что полковник Поплавски перестал выходить на связь еще в 10-00, Дженкинс принял непростое решение. Дальше лезть напролом по единственной узкой дороге, без пехоты и без саперов, это самоубийство. Он просто потеряет все танки. Надо вернуться к броду, переправиться на южную сторону Ла, и, разделив свои куцые силы, попытаться удержать коммунистов на этом рубеже. А группу полковника Поплавски спасать, видимо, уже поздно. Когда он связался со штабом Комитета в Сайгоне, и изложил свои доводы, вышестоящее начальство согласилось с ними. К тому времени общая ситуация ухудшилась для американцев до такой степени, что рейд Дженкинса до Куангчи стал казаться безумной авантюрой даже самым отъявленным оптимистам в штабе КПОВПЮВ, или просто "Комитета", как его неофициально называли между собой американские командиры. В итоге группу Поплавски списали уже официально, Дженкинс получил приказ, вернуться к броду, переправиться обратно на южный берег, и принять меры к удержанию шоссейной дороги 1А на рубеже реки Ла. Дженкинсу даже обещали какое-то пехотное прикрытие в поддержку, правда этот момент прозвучал крайне неубедительно, дежурный офицер в Комитете так и не смог вразумительно пояснить, какими силами и когда подойдет эта гипотетическая пехота.
Лейтенант Ду Кхо узнал об изменении планов американцев почти сразу же. Когда посыльный от отделения, оставленного наблюдать за врагом, прибежал с сообщением, что американцы пытаются развернуться обратно, прошло всего десять минут. Еще пять минут ушло на согласование действий со штабом разведывательного батальона 351 механизированной, очень кстати оказалась радиостанция, установленная на БТР разведчиков. В итоге Ду Кхо получил во временное подчинение этот БТР, с приказом максимально воспрепятствовать возвращению американцев на берега реки. Сам БТР-152 был в этой ситуации ценен только из-за установленной на нем радиостанции, в поединке с американскими М48 время его существования исчислялось бы секундами. Но в БТР был еще и гранатомет РПГ-2, причем с тройным боекомплектом. Может быть, на равнине пехотинец и не может догнать и даже обогнать танк, но в джунглях это запросто. Когда танки Дженкинса с грехом пополам развернувшись, медленно поползли назад, мимо своих подбитых собратьев, их снова ждали сюрпризы. Мины, самодельные ловушки и меткие выстрелы гранатометов из засад. Бронированная змея отряда Дженкинса с трудом продиралась по лесной дороге обратно к броду через Ла, оставляя клочья шкуры в виде подбитых и застрявших танков на "шипах" засад. К броду вышло всего двенадцать машин, причем раненных везли уже прямо на танковой броне. Но там их ожидал еще один сюрприз, Ду Кхо приказал своим саперам выставить всё, что у них есть. На минах подорвались сразу две машины и колонна встала, ощетиниваясь во все стороны стволами и поливая окрестные заросли огнем. Но джунгли молчали, лишь только изредка из них вылетали редкие пули снайперов, потихоньку сокращая число американцев на броне. Постепенно стрельба стихла, отряд Дженкинса уже всерьёз был вынужден экономить боеприпасы, но тут сразу два выстрела из РПГ