Иди сюда, Ки, хрипло произнес он. Ты слишком хорошо владеешь искусством соблазнения. Только видеть тебя уже искушение.
И ты способен забыть тех женщин, которые были у тебя в последние несколько недель? Мики тут же обругала себя за то, что задала такой вопрос. Но насмешки Моргана задели ее больше, чем она хотела это признавать. Кейл был чувственным человеком, и женщины отвечали ему взаимностью. Было горько думать, что она так дорожила воспоминаниями о его восхитительных ласках, а Кейл совершенно забыл о ней в объятиях другой женщины.
Кейл медленно сократил разделяющее их расстояние. Подняв лицо Мики за подбородок, он взглянул в ее глаза и утонул в их глубине.
Не говори об этом, Ки, тихо прошептал он. Я пришел сюда не спорить. Для нас не может быть ни прошлого, ни будущего. Только настоящее. Его черноволосая голова была всего в нескольких дюймах, а его дыхание, касаясь се дрожащих губ, дразнило и обещало блаженство. Помнишь, что восток это восток, а запад это запад?..
Она знала, на что он намекает. Что они не способны жить вместе, что у них могут быть только короткие мгновения встреч, после которых они неизбежно должны расставаться.
...И им никогда не сойтись, закончила Мики низким, полным желания голосом.
Когда я с тобой, я могу поверить, что невозможное возможно... произнес Кейл, видя по ее затуманившемуся взору, что у Мики в голове восток стал западом, а запад востоком. Но в этот миг и сам Кейл потерял чувство направления. Они были словно магнитными полюсами, которые наконец притянулись друг к другу.
Он прижал ее к груди, и у Мики закружилась голова. Все ее тело задрожало в ответ на его ласки. Ощущения плавно переходили одно в другое, когда его руки зажигали се огнем. Мики плыла на волнах счастья.
Она откинула голову назад, давая Кейлу доступ к шее, на которой с силой билась вена. Серебристо-золотые волосы рассыпались по плечам. За поцелуями Кейла словно тянулся шлейф пламени, заставлявший ее стонать. Когда его язык перешел на пики ее грудей, ее веки с длинными ресницами закрылись. И тут ее накрыла еще одна волна наслаждения.
Мики бросило в жар. Восторг охватил все ее естество.
Она жадно раскрыла рот, вбирая в себя воздух, но теперь ей было трудно не то что думать, даже дышать. Она была в состоянии только отвечать на его пылкие ласки и перемежающиеся безумным шепотом поцелуи. Желание было таким сильным, что Мики усомнилась насытится ли она когда-нибудь. Ее руки безостановочно скользили по его бокам и стройному животу. Но просто дотрагиваться до него ей было мало. Она жаждала этого человека. Ее тело инстинктивно выгнулось навстречу ему, но Кейл отстранился, продолжая ласкать; казалось, он хотел довести ее до безумия.
Кейл положил ее на кучку смятой одежды и в который раз был поражен безукоризненной красотой этой нимфы. Ее стройное тело выглядело обворожительным в свете луны и под тенями от деревьев. Ему вдруг показалось, что со времени, когда его руки касались ее тела, прошла вечность. Ему захотелось вспомнить каждую выпуклость и каждый изгиб, чтобы упиться удовольствием, которое вызывало в нем прикосновение к ней.
В голове Мики мелькнуло: если Кейл решил довести ее до безумия, то он преуспел в этом. Погрузившись в дикие, ненасытные наслаждения, она даже предпочитала их возможности дышать.
Кейл... В ее срывающемся голосе слышалось нетерпение. Пожалуйста... Я хочу тебя...
Он направил на нее глаза, горящие, как расплавленное серебро. Мики была в слезах от сладостной муки, терпеть которую было уже свыше ее сил. Ее руки крепко обняли его, лаская, побуждая применить все любовное искусство, которому он ее учил, овладеть ею и заняться любовью, до тех пор пока эта сладостная мука не пойдет на убыль.
Глядя в ее жаждущие синие глаза, Кейл угадал ее желание. Его захлестнули эмоции, более сильные, чем желание. На какое-то время он овладевал её телом, но его упрямое сердце молчало. Когда его массивное тело накрыло ее, он испытал в душе странную боль. Он сейчас хотел Мики так, как и раньше, необузданно и безрассудно, но на сей раз он желал и ее души с решительным характером, который и раздражал, и притягивал его.
Но тут его захлестнула страсть, и эти мысли унеслись прочь. Бурные ощущения требовали разрядки. Отдаваясь чувствам, Кейл все же сознавал, что он не удовлетворится, пока не получит любовь этой женщины. Это была эфемерная мечта. И потому Кейл должен сохранить ее в тайне. Другие женщины не вызывали в нем интереса: они не имели характера. Нос Ки занятия любовью были другими, в них было какое-то новое измерение. И в этом измерении можно было соединить и сердца, и жизни...
Это было последней мыслью, что мелькнула в голове Кейла перед тем, как он погрузился в вихрь наслаждения. Его тело подчинялось лишь первобытному инстинкту, безумствуя, заставляя войти в нее...
Мики вскрикнула, когда ее накрыла волна удовольствия. В ней как будто что-то взорвалось, превратилось в огонь в самой глубине ее тела. Она чувствовала, как содрогается Кейл, услышала его сдавленный стон. Ей показалось, что она перенеслась в другой мир мир, где время остановилось. Пережитые мгновения повторялись вновь и вновь, словно эхо от эротических ощущений, которые она чувствовала во всем теле.