Я так резко повернулась, что едва на ногах устояла.
- Кто здесь?
- Али глаза слабые у тебя, девица? - изумился знакомый уже мне серебристый голосок. - Вроде не похоже...
- Кто здесь, покажитесь, - крикнула я, на всякий случай отступая к двери. - Да здесь мы, здесь, - прозвучал голос рядом со мной, - правёхонько повернись, токмо не голоси, как енто у вас по девичьему обычаю положено. Я послушно повернулась направо, да так и застыла, отказываясь верить собственным глазам. На небольшом, потемневшем от времени столике лежала большая, я бы даже сказала огромная, книга с пожелтевшими от времени рукописными страницами, с которым мне приветливо улыбалась и махала рукой краснощёкая лохматая веснушчатая девица. Я отчаянно потёрла глаза, стараясь разогнать морок, отчего девица хохотнула и насмешливо протянула, почти
пропела: - Ай, милая, не три глаза, мы, чай, приличные книги, а не батька Леший да мавки проказницы, чтобы головы почём зря дурить! Спасибо, утешили. По крайней мере специально никто надо мной издеваться не собирается. И то хлеб. Я посмотрела на девицу, которая сидела на самом краешке книги, беззаботно помахивая ногой в расшарканном лапте, и осторожно спросила: - А здесь, что, все книги живые? - А как же, - искренне изумилась девица и даже, кажется, немного обиделась, - разве ты не знала, что енти, как их, - красотка яростно поскребла голову и с досадой призналась, - тьфу, пропасть, совсем склероз одолел... А-а-а, вспомнила, ахторы, они коды книги-то пишут, частичку души в них вкладывают. Вот мы, енти частички и есть. Я с глубокомысленной миной кивнула, чувствуя себя полной дурой. Чёрт, ну почему я в детстве так мало интересовалась сказками?! Сейчас держалась бы гораздо свободнее, да и поговорить было бы о чём. - Совсем ты нашу гостью, Паладьюшка, засмущала, - неожиданно вступилась за меня очаровательная кроха с большими крыльями как у тропической бабочки. - Она ещё войти не успела, а ты уж строжить начала! - Да чаво я, - смутилась девица, потянув себя за кончик растрёпанной косицы, - тебя как величать-то, милая? - Вио... - я кашлянула и исправилась, - Фиалкой. - Да-а-а? - заинтересованно протянула Паладья, обменявшись многозначительным взглядом с крохой-феей. - А знаешь ли ты, милая, что у нас фиалка считается символом чистой любви и мощный оберегом семейного очага? Я отрицательно покачала головой и огорчённо развела руками, признавая свою полную неосведомлённость в данном вопросе. - Вон как, - опять многозначительно протянула девица. - А у нас ты чем заниматься будешь? На факультете Домовых учиться? Я расправила плечи и с нескрываемой гордостью ответила: - Нет, преподавать. И да, вы правы, на факультете Домовых. Домовой буду. - Это в паре с Клевером?! - ахнула феечка, взмывая вверх к моему лицу. - Капля Света-прародительница, да что же это деется-то?! - Цыц, - прикрикнул старый сморщенный, весь-какой-то высохший дракон с отчётливым скрипом и треском выползая из матово блестящей книги, - расчирикалась, словно синица на ветке! - Так ведь как, - всплеснула ручками фея. - Молча, - рыкнул дракон, раздражённо выпуская из носа тонкие струйки дыма. - Ректор и сам не знает, что делает. Думает, меняет узор Полотна Судьбы, а на самом деле лишь вероятность в реальность превращает. Полупрозрачные обитатели книг, которых во время нашей беседы становилось всё больше, загомонили, замахали руками, крыльями, лапками, кое-где яростно заспорили, а в одном месте даже драка вспыхнула. Я поняла, что мне нужны объяснения, причём срочно и подробно, а потому ловко выдернула из толпы спорщиков Паладью, к которой прониклась симпатией, и строго спросила: - Что вообще происходит? О каком узоре судьбы говорят и при чём тут я? Девица посмотрела на меня как учительница на ребёнка, уверяющего, что домашнее задание у него съела собака, задумчиво потянула себя за косу, а потом решительно махнула рукой и затараторила: - Ладно уж, чаво молчать, рано али поздно сама всё узнаешь. Клевер, с которым тебе в паре работать придётся, проклят. Мудрёно проклят, с душой, в него все девицы без памяти влюбляются. Я честно попыталась проникнуться трагизмом проклятия и не смогла. Что же плохого в том, что тебя любят, да ещё и без памяти? - Дык, не его любят, - вздохнула Паладья, - а образ идеальный, который в нём видят. Сам-то он к плесени чёрной ни одной девице не нужен, даром, что сын ректора и на лицо пригожий. Девка на ложе к Клеверу лезет, а сама через сутки после расставания даже имени его вспомнить не может. Я почесала кончик носа. Мда, что и говорить, проклятие причудливо, сразу видно, женщина делала. Причём сильно обиженная. Интересно, кому Клевер так насолить успел? После моего вопроса, Паладья засопела и неохотно буркнула: - Да не он, а папаша его. Он, вишь, твоей матери голову задурил, а потом на другой женилси. Сказал, мол, не пара ему твоя матушка. Ну, Ядвига, знамо дело, терпеть не стала, таких узоров на Полотне Судьбы навыводила, мало, весь мир в Вечную Тьму не погрузила. Её за енто магии лишила да из нашего мира и выгнали. Так, теперь понятно, почему мама не обрадовалась визиту Сивера Самохваловича. Осталось выяснить лишь два животрепещущих вопроса. - А почему ректор меня пригласил преподавать? Девица так яростно всплеснула руками, что чуть не слетела с моей ладони на пол: - А как жа? Ты же Ядвигина дочь, вот ректор и решил, что на тебя чары Клевера не подействуют. Мол, не станет же мамаша портить дочери жизнь, наверняка найдёт способ защитить от проклятия! Ну да, что верно, то верно, мамулечка меня никому в обиду не даст. - А как расколдовать Клевера? Паладья хитро зыркнула на меня из-под опущенных ресниц: - Да