Дядя Седрик, решительно произнесла Кэтрин, не сводя глаз с миссис Даулинг, собиравшей со стола остатки завтрака. Я сию же минуту ему напишу. Он наверняка знает, что следует предпринять.
Уоллер, камердинер лорда Седрика Гамильтона, доставил письмо от Кэтрин в спальню хозяина, в особняке восемнадцатого века в центре Бристоля. Дом этот был расположен на редкость удачно, и из окон гостиной на третьем этаже открывался восхитительный вид на устье Эйвона, опоясанное чудом инженерной техники подвесным мостом Клифтона.
Седрик едва проснулся, широко зевал и собирался выпить чашечку черного кофе, дабы облегчить страдания после пирушки, имевшей место прошлой ночью. Он
поднялся с завешенной пологом резной кровати красного дерева, накинул халат на медвежьи плечи и принялся шарить по туалетному столику в поисках сигарет.
Ваша корреспонденция, сэр, произнес Уоллер тоном, полным неодобрения.
Черт бы тебя побрал, парень, ну чего ты уставился на меня? отвечал Седрик, взяв письмо. Да, я снова напился. Слишком много портвейна, слишком много сигар и слишком много проституток. Он скривился, глядя на конверт. Это еще что? Приглашение на очередную проклятую вечеринку? Неужели нельзя оставить меня в покое? Эти чертовы ведьмы мамаши то и дело пытаются свести меня со своими целомудренными до отвращения девицами. И что прикажешь делать с этими курицами, спрашиваю я тебя? Ведь не дай Бог, я женюсь на одной из них тут же окажусь под каблуком! Наконец, не без труда остановив покрасневшие глаза на письме, он прочел обратный адрес, написанный четким, хотя и не совсем устоявшимся почерком. Господи, да это от Кэтрин! Посмотрим, что она пишет!
Он не был ей родным дядей. С университетских времен они с Джоном Энсоном были неразлучны, и даже влюбились в одну девушку, но Дебора Джоллиан отдала руку и сердце молодому священнику. И хотя в глазах света Седрик был завидным женихом он был знатен, фантастически богат, успел обрасти связями, сам-то он понимал, что Дебора выбрала лучшего. Стоически приняв свое поражение, он присутствовал на свадьбе Джона, но наотрез отказался стать крестным отцом для Кэтрин.
Это не для меня, старина, сказал он, когда Энсон предложил ему год спустя эту роль, про себя же подумал: «Боже, как он гордится своим отцовством!» Я слишком непоседлив, чтобы брать на себя такую ответственность. Как ты представляешь, чтобы такой закоренелый грешник, как я, давал кому-то наставления в области религии? Нет уж, лучше я подарю малышке на Рождество серебряную чашечку, но на большее я не способен.
Перебирая в уме события прошлого по мере того, как он читал письмо от Кэтрин, Седрик не мог не признаться себе, что в душе его осталась незаживающая рана. Дебора, эта чудесная, редкостная женщина, скончалась от отвратительного недуга, который подхватила, выхаживая во время эпидемии какого-то бродяжку. И предупреждал ведь Джона, насколько это опасно, да разве он прислушался! Вечно носился со своими проклятыми бедняками!
Седрик вспомнил, какое отчаяние и бессильная ярость охватили его, когда он получил то письмо. Он отсиживался в Париже, стараясь избежать ужасов холеры, развлекаясь вовсю и не жалея на это денег. Когда пришло горестное письмо от Джона, Дебору уже успели похоронить. И Седрик не торопился возвращаться. Да и зачем? Тайная страсть его жизни навеки ушла под покров ночи, которая не знает рассвета.
С той поры он стал завзятым путешественником. Он побывал в Биаррице, Монте-Карло, Венеции, Александрии словом, повсюду, были бы хорошие казино и легкодоступные женщины. Он вращался в высшем свете, ведь такого богатого блистательного холостяка были готовы привечать и в салонах куртизанок, и в великосветских гостиных. Ему, близкому приятелю распутного престолонаследника принца Альберта Эдуарда, стоило лишь мигнуть, и он мог получить все, что угодно. Весь мир был к его услугам.
И все же, среди самых умопомрачительных похождений, он частенько вспоминал о Джоне и его маленькой дочери, прозябавших в сельской глуши. Во время своих редких наездов в Англию он непременно навещал их, и хотя Кэтрин росла сильной и здоровой девочкой, он находил в ней все больше сходства с нежной и милой Деборой, навеки завладевшей его мятежной душой. Со времени его последнего визита пролетело почти пять лет, и вот уже в сырую землю опускают гроб с телом его друга, а вокруг стоят плакальщицы, прячась от дождя под черными зонтами. Его немало потрясло открытие, что из Кэтрин выросла неотразимая красавица: конечно, сейчас она выглядела слишком худой и измученной, но ведь ей только что пришлось пережить на редкость тяжелые дни.
Не зная толком, чем ей помочь, он с чувством выразил свои соболезнования, просидел за поминальной трапезой столько, сколько требовали приличия, а потом, веря в добродетели миссис Даулинг, которая, судя по всему, вполне справлялась с ситуацией, облегченно вздохнул и поспешил вернуться в Бристоль.
Кивком Седрик указал на кофейный прибор, и Уоллер наполнил серебряную чашку. В голове немного прояснилось, и Седрик смог сосредоточиться на содержании письма. Кэтрин переписала полученное ею уведомление от присяжного поверенного и сделала короткую приписку от себя, прося его совета.