На мгновение у Паксона вновь возникло опасение, не ловушка ли это, но выражение лица Беренгарии было невинным, даже целомудренным, и казалось невероятным, что эта чистая и добродетельная девушка может ожидать любовника, однако он заметил чувственную улыбку, изогнувшую уголки пухлого рта.
Не желаешь ли ты оказать почести королеве? спросила Беренгария игривым насмешливым голосом, в котором звучали и резкие нотки. На колени, сарацин!
Паксон не шелохнулся, его глаза угрожающе блеснули.
Я пришел не к королеве, а к женщине, произнес он таким же игривым тоном, но в голосе наряду с непринужденностью чувствовался и вызов, а также железная воля говорившего.
Насмешливая улыбка сарацина при всей дерзости его поведения возбуждала королеву.
Я терпеливо ждала, прошептала Беренгария, и знаю, терпение мое будет вознаграждено.
Она смерила пришедшего кротким взором.
Терпение всегда вознаграждается, ответил Паксон, делая шаг вперед.
Беренгария отошла в тень и ослабила шнуровку платья.
Я многое слышала о вас, сарацинах, голос звучал неуверенно, дыхание королевы стало прерывистым.
Вы слышали, что мы, сарацины, искусны в любовных утехах?
Паксон расстегнул и небрежно бросил на пол широкий пояс, обхватывавший его талию.
Но, кажется, сарацины также искусны и в беседе, прошептала Беренгария. Однако поступки говорят сами за себя громче любых слов.
Паксон рассмеялся, запрокинув голову. Первым побуждением Беренгарии было убежать. «Этот человек, поняла она, опасен». У нее было несчетное число любовников, и все они приходили, чтобы ублажить ее, выполнив все желания королевы, и оставались благодарны за оказанную милость. Развлечения с этими мужчинами не представляли никакой опасности. Но этот человек, сарацин, осмеливается над ней насмехаться! Обращается, как со шлюхой! Бросает вызов своим дерзким взглядом и непочтительной речью!
Королева вдруг испугалась, осознав, что Паксон разгадал ее нрав. С вызывающим видом Беренгария приказала:
На колени, сарацин! Я королева Англии, а ты всего лишь обыкновенный воин, и к тому же враг! Я могу сейчас позвать стражу, а утром, когда твоя голова покатится с плеч, насладиться зрелищем казни!
Взгляд Паксона вызвал у нее тревогу, сильные смуглые руки упирались в узкие бедра, стройное тело оставалось неподвижным, как у пантеры, готовящейся к смертоносному прыжку.
Обыкновенный воин подходит обыкновенной шлюхе! насмешливо бросил султан Джакарда сквозь плотно сжатые зубы.
Сердце Беренгарии безудержно забилось. Пристально глядя ему в глаза, она освободилась от платья, грациозным движением сбросив его с плеч. Стоя перед ним обнаженной в колеблющемся свете свечей, Беренгария смело предложила: Тогда возьми же меня!
Ее кожа была гладкой и нежной, округлая полная грудь оказалась высокой и упругой, великолепные бедра плавной линией переходили в плотные голени. Королева медленно протянула руки к сарацину, призывая его к себе.
Напоенный ароматом мускуса воздух будоражил кровь, отблески света на обнаженной коже возбуждали. Неторопливо, с насмешливым видом, Паксон снял тунику.
Беренгария наблюдала за ним, в то время как страсть волнами накатывала на нее. Наконец юноша предстал перед нею во всем великолепии своей мужской красоты. Выражение лица сарацина было угрожающим, пламя свечей мерцало в темных глазах, решительная линия подбородка подчеркивала жесткость взгляда, но тело выдавало всю силу его желания, такого же всепоглощающего, как желание королевы. Возбуждение сдавливало грудь.
Не сводя с Беренгарии властных глаз, Паксон поднял руку, подзывая ее к себе. Страшась прикосновений сарацина и стремясь к нему всем существом, королева повиновалась повелительному жесту, двигаясь медленно, словно во сне.
Паксон привлек королеву к себе, розовые соски коснулись густой поросли на его могучей груди. Сарацин охватил ладонями лицо Беренгарии, и тотчас же их губы слились в страстном поцелуе.
Колени у королевы подогнулись, огонь желания забушевал в крови. Никогда не жаждала она объятий мужчины так сильно, как объятий этого сарацина его прикосновений, движений сладостного языка, проникающего в теплые глубины ее рта, тяжести крепкого тела, порывов страсти
Черные глаза пронизывали Беренгарию, в то время как султан Джакарда вкушал блаженство, которое дарило ему женское тело. Каждое движение сарацина возбуждало и доводило королеву до безумия.
Негромкое звяканье поднимаемой щеколды отчетливо прозвучало в предрассветной тишине. Валентина вскинула глаза и облегченно вздохнула.
Поторопитесь, прошептала она. Через несколько минут сменится стража.
Впервые Валентина видела Паксона без тюрбана и потому обратила внимание на коротко подстриженные завитки черных волос. Он заметил ее беглый взгляд и понял его значение.
Да, это правда, рассмеялся юноша. Все христиане считают, что мы, сарацины, бреем свои головы и они у нас под тюрбанами гладкие, как яйцо, твердые, четко очерченные губы размыкались и смыкались, приоткрывая полоску ровных и белых зубов.
Валентине было не до
смеха, и она поспешила по тропинке к дверце в стене, ограждавшей сад. Быстро вставив ключ в заржавленный замок, придворная дама толкнула открывшуюся со скрипом дверцу.