Девушка укоризненно взглянула на них и сказала, обращаясь ко мне:
– Сюда, пожалуйста, ваш металл…
– Металлические вещи? – переспросил я по-английски, чувствуя, что ей с трудом дается русский.
– Да, да, – радостно ответила она.
Какого дурака, простофилю я свалял! Конечно же в этой комнате производилась проверка на безопасность, подобная тем, каким мне не раз в последние годы приходилось подвергаться в аэропортах. Только вместо мрачноватых, с цепким взглядом мужчин в строгих штатских костюмах или полицейской форме, выполняющих обыкновенно функции проверяющих, финны привлекли к этому делу девушек, которым впору было бы выступать на конкурсах красоты.
Я покраснел от смущения за свою недогадливость и стал поспешно выкладывать на стол: ключ от чемодана, авторучку с металлическим колпачком, неизвестно как оказавшиеся у меня в кармане канцелярские скрепки, снял с руки часы…
При повторной проверке я был реабилитирован – «миноискатель» молчал, хотя девушка проделывала свою работу, несмотря на расточаемые ею улыбки, очень тщательно.
– Все в порядке, – сказала она с таким удовлетворением, будто сама благополучно прошла проверку на безопасность…
За черной занавесью, где я затем оказался, не было ничего примечательного, но я сразу же понял, что проверяюсь здесь уже рентгеном.
Вышел я в дверь, противоположную входной, и стал дожидаться моих спутников. Теперь у меня было больше возможностей хорошенько разглядеть здание Дворца. Здесь оно производило иное впечатление. Беломраморный дворец стоял на берегу озера, и архитектор так умело вписал его в склон горы, что отсюда оно казалось огромным.
Из двери за моей спиной поочередно вышли Клаус и Томулайнен. Не было только нашего Вацлава. Минуло не менее пяти минут, прежде чем поляк появился тоже.
– Хотел пронести бомбу? – смешливо спросил его по-русски Клаус.
– Хотел договориться о свидании с девушкой, – щуря свои васильковые глаза, ответил Вацлав и добавил: – После Совещания, конечно, чтобы не в ущерб делу.
– Удалось? – спросил я.
– Черта с два! – усмехнулся Вацлав. – Они тоже не хотят отвлекаться от своего дела. Говорят: сначала проведем конференцию, а уж потом все остальное. Словом, хоть и шутят, но службу знают.
– Зато теперь все мы чисты, как ангелы! – не без иронии сказал Клаус.
– Когда в город приезжают полторы тысячи журналистов со всего мира, не говоря уже о многих других чужестранцах, никакая предосторожность не является лишней, – назидательно резюмировал Томулайнен и увлек нас к главному подъезду Дворца. Сплошь застекленный, он казался как бы припечатанным к Дворцу карнизами из черного мрамора.
Войдя внутрь, я увидел лестницу, ведшую куда-то вверх, беломраморные колонны, точнее – верхнюю их половину, и два ряда устремленных ввысь светильников. Изнутри здание представлялось каким-то сказочным, фантастическим. В нем не было четкого деления на этажи: различные его отсеки и уровни имели как бы разное количество этажей, и трудно было определить, на какой из плоскостей мы в данную минуту находились. Обитые черной кожей диваны контрастировали с белой колоннадой, а черный мрамор панелей создавал фон, на котором белая мебель казалась отлитой из чистого льда или отформированной из снега.
– Где же будет происходить само заседание? – поинтересовался я.
– Сейчас покажу, – сказал Томулайнен, повел меня к одной из дверей и открыл ее.
Мне подумалось, что надо смотреть вверх. Но оказалось, что сам я находился на одном из верхних этажей Дворца и смотреть нужно вниз.
Зал поразил меня своей величественной простотой. Вся передняя часть его была уставлена вплотную придвинутыми один к другому рабочими столиками, и на каждом из них лежали совершенно одинаковые черные портфели.