Потом приступили к еде и питью и это длилось бесконечно.
Веселье не ослабевало ни на минуту. Дети засыпали там, где им случилось свалиться от усталости. Около трех часов ночи Энн незаметно ускользнула в спальню, предоставив Алексу наслаждаться встречей с семьей.
Весь уик-энд превратился в один непрерывный праздник без начала и конца. Завтрак незаметно переходил в обед, обед в ужин. Приходили все новые гости. Время от времени кто-то засыпал, а проснувшись, продолжал веселиться.
Энн была искренне рада, когда Пасха закончилась.
Глава 4
Как? Опять? недоверчиво рассмеялась Энн.
На этот раз как полагается. Видишь ли, по греческим законам мы еще не женаты.
А где это произойдет?
На моем прекрасном острове Ксеросе. Собирайся, да побыстрее, приказал он и оставил оторопевшую Энн заниматься подготовкой к отъезду.
Костюм, который она надевала во время регистрации в Лондоне, был слишком тяжел для местного климата. «Интересно, спросила она себя, что надевают на свою свадьбу овдовевшие гречанки, если снова выходят замуж?» По совету Елены она захватила с собой из Лондона два вечерних туалета, чтобы на месте решить, какой выбрать. Жаль все-таки, подумала Энн, что Алекс опять не предупредил ее заранее. Приятно было бы купить наряд специально для этого дня. Пора, однако, привыкнуть к страсти Алекса делать сюрпризы.
Елена сложила ее вещи гораздо быстрее, чем удалось бы ей самой.
Машина отвезла их в Пирей, где покачивалась на воде большая, сверкающая белизной моторная яхта.
Твоя? спросила Энн. Она больше ничему не удивлялась.
Нет. Мне одолжил ее один приятель. Меньше всего на свете я, как бывший моряк, хотел бы иметь свою лодку.
Принять это судно за лодку можно было с большой натяжкой, да и то только снаружи. Поднявшись же на борт и очутившись в роскошно обставленном и снабженном кондиционером помещении, трудно было поверить, что находишься не на суше.
Стюард в белой униформе проводил их в просторную
кают-компанию. Зеркальные окна были задрапированы парчовыми занавесями с ламбрекенами. Ноги утопали в громадном пушистом ковре. Множество столов и столиков были уставлены дорогими безделушками: золотыми шкатулками для нюхательного табака, портсигарами и пасхальными яйцами, вероятно, фирмы Фаберже. На стенах красовались фотографии в золотых рамках, изображающие улыбающегося владельца яхты в обществе разных знаменитостей от английской королевы до Рода Стюарта.
Через двустворчатую дверь красного дерева они прошли во внутренний дворик, где бесчисленные орхидеи окружали сверкающий на солнце фонтан. Струя, бившая изо рта золотого дельфина, переливалась в пруд с водяными лилиями. В воде плавали откормленные карпы. Блеск их золотистой чешуи не мог соперничать с творениями человеческих рук.
По освещенному канделябрами коридору, увешанному бесценными картинами, гостей отвели в предназначенную для них каюту, что было, конечно, совсем неподходящим названием для большой комнаты с дорогим убранством.
Энн заглянула в ванную.
Послушай, Алекс, сказала она, мне кажется, стены здесь обиты мехом норки. Я не ошиблась?
Нет, не ошиблась.
Ее внимание привлекла резная мыльница из массивного золота, изображающая толстенького херувима с куском мыла в высоко поднятых руках.
О Боже, здесь даже щетка для туалета золотая! воскликнула она смеясь.
А ты как думала? Ее изумление заставило Алекса улыбнуться.
Они прошлись по всей яхте. Казалось, здесь все было из оникса. Все, что можно было позолотить, было позолочено. Драпировки из плотного шелка и покрывала из дорогого меха на кроватях создавали впечатление тяжеловесности и чувство клаустрофобии. Энн задержалась, рассматривая картину, висевшую над мраморным камином, в котором, несмотря на жаркую погоду, горел огонь.
Алекс! вскричала она. Это Рембрандт!
Неужели? Знаешь, милейший старина Константин даже богаче меня, но вкуса ему явно не хватает. Он все время боится, как бы не подумали, что его богатство не так уж велико, и вот тебе результат. Хотелось бы мне, чтобы ты побывала у него на вилле, тогда все, что ты видишь здесь, показалось бы тебе верхом сдержанности. Как ты думаешь, одну ночь сможешь выдержать в этой обстановке? Мне пора, сейчас отдадут концы!
Алекс, неужели ты собираешься оставить меня здесь одну?
Да. Я полечу на вертолете. Мне хочется, чтобы впервые ты увидела мой остров с моря. Только тогда можно по-настоящему его оценить.
Но
Никаких «но»! Он повелительным жестом поднял руку. В любом случае было бы неприлично, если бы мы приехали вместе.
В прошлый раз тебя это не беспокоило!
Верно, но сейчас мы в Греции, и это наша настоящая свадьба! торжественно заключил он и вышел из кают-компании.
Оставшись одна, Энн задумалась над характером Алекса, казалось, сотканным из парадоксов. В Греции он ей открылся с новой стороны. Здесь он много пил и бывал шумно, даже буйно пьяным, тогда как в Англии она ни разу не видела его хоть немного навеселе. Он оставался в постели все послеполуденное время, а большую часть ночи проводил в мужском обществе, засиживался в кафе, играл в триктрак или в карты, вел политические споры В Англии они всегда ложились спать вместе. Раньше ей не приходилось слышать от него о вере, а теперь очевидно было, что религия имеет для него значение. В Греции семья, о которой он никогда до сих пор не упоминал, составляла неотъемлемую часть его жизни. И еще, подумала Энн, здесь он командует даже больше, чем в Лондоне.