Энн наблюдала за ним во время разговора. Говорил он по-гречески. Она думала о том, что он перед этим сказал, и вспоминала, как была шокирована в первое утро их пребывания в этом доме, когда увидела его разгневанным во время телефонного разговора, и поняла, что он не преувеличивал, говоря о своей вспыльчивости. Должна ли была она поверить его собственной оценке своего характера? Она не знала мужчин. Может быть, Алекс не походил на других, потому что был иностранцем? А может быть, и англичане бывают такими же страстными? Она не могла судить об этом, ведь, кроме Бена, она ни с кем не была близка. То, что Алекс сказал сейчас о ней, и ее собственная реакция на его слова смущали ее. С одной стороны, она была возмущена его самонадеянностью и заносчивостью. С другой это ее возбуждало. Ей хотелось полностью принадлежать ему, она понимала, что только тогда сможет обрести покой. Фей и Лидия могут негодовать сколько их душе угодно, но уж такая она: ее натуре свойственна потребность раствориться в любимом. А если есть любовь, не может не быть ревности. Ведь они, несомненно, идут рука об руку. Признаваясь в своей ревности, Алекс просто признавался ей в любви.
Алекс положил трубку на рычажок.
Нам пора уезжать, верно? грустно спросила Энн.
Да, любовь моя, завтра. Я сказал, чтобы мне не звонили без крайней необходимости. И вот теперь я нужен Янни, моему помощнику.
Ну что ж, эта неделя была сказкой! Тебя могли бы вызвать и раньше.
Нет никакой причины для грусти. Ты поедешь со мной, только и всего!
А куда?
В Нью-Йорк.
Ее глаза расширились.
О Боже! Я никогда не была в Америке. Но я не смогу, Алекс. Это невозможно! У меня здесь столько дел!
Что ты хочешь этим сказать? Что может быть важнее, чем быть рядом со мной? Ты должна поехать, тут и говорить не о чем. Что ты мне только что обещала? Мы уедем всего на неделю, самое большее дней на десять, и вернемся задолго до Рождества.
Я не могу поехать с тобой, милый! Мне очень жаль, поверь! Двенадцатого декабря день рождения моего внука, и я обещала ему прийти. Я не могу обмануть его ожидания.
А мои ожидания ты можешь обмануть? Ты мне обещала, сказала, что всегда будешь со мной, когда я попрошу об этом. Вот чего стоят твои обещания! сердито закричал Алекс.
Послушай, Алекс, ты ведь способен понять, когда речь идет о необходимости, а Адам этого не может ему всего три года!
Ты обещала!
Ради всего святого, Алекс, пойми же, я забыла о его дне рождения! в свою очередь закричала Энн. Мне в самом деле жаль, но дело обстоит именно так я не могу поехать!
Значит, не поедешь?
Не могу. Неужели до тебя не доходит?
До меня доходит, что ты не держишь своих обещаний! загремел он.
Господи, Алекс, постарайся же наконец быть взрослым! воскликнула Энн.
Алекс бросил на нее гневный взгляд, вскочил и выбежал из комнаты, хлопнув дверью.
Энн долго сидела одна, кипя от злости, и ждала его возвращения. Слышно было, как жужжит телефон, когда он раз за разом набирал номер. Потом она устала ждать, выключила свет и пошла в спальню. При виде постели, на которой они провели столько счастливых часов, она почувствовала, как ее злость сменяется печалью. Ей трудно было поверить, что счастье можно так легко разрушить. Энн бросилась на постель и в отчаянии ударила кулаком по подушке.
Он должен понять! безнадежно произнесла она.
Толстый ковер заглушил шаги Алекса.
что только во сне она не тосковала каждую минуту по Алексу, не мечтала о нем, не жаждала его. Все эти годы ее чувства дремали. Она словно жила как бы наполовину, тогда как теперь ей хотелось закричать на весь мир, что она полна жизни, страстно любима и чувствует себя полноценной женщиной.
А дети, как они отнесутся к происшедшей с ней перемене? Энн надеялась, что Фей поймет ее, но знала, что от Питера этого не дождешься. Она живо представила себе лицо сына, искаженное гримасой неодобрения. Но жить только ради Питера она не хотела. Ее дети, как и Бен, принадлежали прошлому. Она не могла, не хотела позволить им омрачить настоящее!
«Ну а сама я? продолжала размышлять Энн, вспомнив все разговоры о замечательной, обретенной ею наконец независимости. Я обещала Алексу посвятить ему все свое время и Мысли, всю свою жизнь, будто я его жена. Обманывала ли я себя раньше, и стремление принадлежать самой себе не было ли просто выдумкой, предназначенной заполнить пустоту моего существования? Не знаю Но ясно понимаю, что отказываюсь от этого желания добровольно».
Она спустила ноги с постели, поеживаясь от свежести раннего утра. О Боже, как она изменилась! Энн Грейндж, перечеркнувшая свое прошлое, видит себя в будущем в роли чьей-то любовницы, женщины легкого поведения! Она рассмеялась. Телефонный звонок заставил ее подскочить. Бросив взгляд на часы и увидев, что только семь, Энн поняла, что это должен быть Алекс. Быстро вернувшись в теплую постель и поставив аппарат рядом, она взяла трубку.
Алекс?
Извини, что звоню так рано, но мне было необходимо услышать твой голос, я так соскучился по тебе!
Я уже не спала, а сидела на постели и размышляла о том, какая я распутница, рассмеялась она.