Через час после роспуска, курсантов вновь собрали, на этот раз на полигоне. Огромное пространство, поросшее коротко стриженной и местами вытоптанной травой. На краю поля располагались своеобразные защищенные возвышения, где и располагалась делегация, прибывшая из центра. Но на них Миша внимания не обращала. Поставив перед собой цель, она думала лишь о ней.
И вот, спустя бесконечность, наполненную болью и яростью, наступил самый напряженный момент.
Равнясь! Смирно! Возник перед тяжело дышащими, раскрасневшимися, еле стоящими на ногах парнями старый добрый сержант. Что ж, девчонки. Вы уже сдали все, кроме полосы препятствий. Значит так, дойти до конца обязаны все, если я увижу, что кто-то из вас упал и не поднимается, я закопаю, даже не разбираясь, живы вы или нет. Уяснили?
Так точно!
Я на это надеюсь. Пробормотал Кравц. Первая пятерка: Вернер, Сабин, Мюлери, Джелли и Каверин. Выйти из строя. Момент истины настал.
Сейчас я вам оглашу список тех, кто уложился во время, дамы. Расхаживал через час перед рядом задыхающихся курсантов Кравц, вертя в руке секундамер. Проходное восемь минут. Лучший результат у Джеймса Вирина, за ним идет Джон Рейн, третий Сид Вернер, потом Салем Крон, Питер Гарв, шестой Дэн Джуд, седьмой Михаил Джелли, за ним Раэль
Дальше Миша не слушала, так как все звуки из этого мира вывел ее собственный тихий шокированный выдох. Быть не может, она в семерке лучших! Может,
их всего двадцать пять, но она вроде женщина. Как приятно осознавать, что изнурительные тренировки не прошли даром.
Какие хорошие ребята. Ворвался в ее размягченное радостной вестью сознание чужой густой голос. Какие молодые и сильные мальчики.
Только теперь Миша вскинула голову, чтобы увидеть обладателя этого неприятного елейного голоска. Перед рядом молодых солдат расхаживал полный мужчина, упакованный в форму, по которой можно было определить звание старшего лейтенанта третьего ранга. На мясистом лице играла странная улыбочка, а глаза бегали по ребятам так, словно это товар на прилавке.
Первое (да и, кажется, единственное возможное) впечатление от этого человека отталкивающее, это даже слабо сказано. Миша недоуменно перевела глаза на сержанта Кравца и вздрогнула от того, сколько в этом человеке, в его взгляде, было презрения к своему начальству. Он смотрел на этого лейтенанта так, как не смотрел даже на Тода толстого парня, который не мог пробежать больше пяти километров. Отвращение, омерзение, гнев.
Сынок, как твое имя? Выдернул ее из наблюдения за сержантом густой голос.
Миша вздрогнула и недоуменно посмотрела на того, кто стоял перед ней.
Курсант, отвечать, когда тебя спрашивают. Рявкнул сержант, а в его голосе было раздражения больше, чем обычно.
Михаил Джелли.
Михаил. Повторил лейтенант, хлопая мясистыми губами. Ты не плохо показал себя, я за тобой наблюдал. Ты станешь хорошим бойцом, не так ли?
Я приложу все усилия.
Я надеюсь, что все. Гаденько рассмеялся мужчина.
Михаил Джелли, Снова раздался громкий голос Кравца. Наряд вне очереди.
Миша вновь вздрогнула и с непонимание уставилась в лицо сержанта. То же самое проделал и лейтенант.
Простите, старший сержант. Пробормотал он. Мальчик сделал что-то не так?
Так точно, старший лейтенант Стикс. Непоколебимо ответил сержант. У курсанта развязаны шнурки. Недопустимое пренебрежение к форме, которую мы должны так же беречь, как и свою честь.
Действительно. Согласился лейтенант, смотря на ботинки Миши. Что ж, боец, впредь будь внимательнее.
Разом с полного лица слетела вся заинтересованность, ушла и мерзкая улыбочка. А Миша все стояла и недоуменно смотрела в глубокие карие глаза сержанта.
Что уставился, Джелли? Рявкнул Кравц. Не слышал приказ? Выполнять! На кухню бегом марш!
Есть! Только и смогла выдавить Миша перед тем, как броситься бегом от того места.
Отбежав от полигона метров пятьсот, она остановилась, чтобы завязать эти проклятые шнурки, из-за которых ей теперь придется до ночи сидеть за чисткой овощей и отскребанием кастрюль. Этот Кравц Конечно, шнурки развязались! Она же бежала, это вроде как в порядке вещей. Сколько уже можно ее мучить?! Она уже умеет подтягиваться и отжиматься! Да она на седьмом месте среди их роты! Так чем он теперь недоволен? Личная неприязнь? Впрочем, выяснять это она не собиралась, поэтому с большой неохотой поплелась выполнять приказ. Видимо, сегодня ей опять не придется выспаться.
Тем не менее важности событие от чужих мнений не теряло. Настроение сержант ей все равно не испортит, Мише не привыкать постоянно прибывать в нарядах. Будь то ночное дежурство или кухня.
Когда с картошкой было покончено, Мише разрешили уйти раньше. Собственно раньше это даже не то слово. Уже стояла ночь, все спали, поэтому общежитие наполняла благословенная усталая тишина. Мертвая. Ну, почти мертвая.
Проходя по коридору первого этажа, Миша уже собралась свернуть за угол, чтобы подняться по лестнице в свою комнату и обрести там заслуженный отдых. Тем более после наряда и испытаний ей было не до чего. Но стоило ей пройти два прилегающих