А ну замолчи, Барбос! Катун, пошел! Вот я тебя огрею!
Собаки, узнав человека, закрутили хвостами. Только какойто щенокнесмышлёныш продолжал заливаться звонким лаем.
Нащупав щеколду, человек рывком открыл широкую дверь.
В углу половня чиркнула зажигалка. Желтый язычок загоревшегося фитиля осветил обветренное лицо Яшкигармониста, недавно поступившего к Заводновым в чабаны.
Хто эта? послышался его хриплый спросонья голос.
Своих перестал узнавать? вопросом ответил ночной гость, снимая карабин.
Яшка зажёг каганец, подложил в него бараньего сала и, попрежнему не узнавая вошедшего, подозрительно покосился на него.
А тот раздевался, бросил на солому пояс с браунингом в кобуре.
Ты што же молчишь? нерешительно заговорил Яшка. Зашел в чужие хоромы и ни гугу! Кто будешь, зачем пожаловал?
Хоромы! С каких это пор, Яшка, ты обзавёлся своими хоромами? Значит, и взаправду не узнаешь? Это борода виновата.
Архипл Алексеевич! Вот это гость! Да ты садись, садись, вот сюда, на скамью присядь!
И Яшка засуетился. Стянул с Архипа вконец размокшие сапоги, притащил сухую бекешу и валенки.
Подожди, Архип, не одевайся. Давай я тебя разотру как следует! А то дрожишь, как цуцик! Яшка вытащил из угла узкогорлый кувшин. По половню разлился запах тёплого самогона.
Ах ты господи! Еще не остыла живительная! похлопал по кувшину Архип.
Ну, конечно, што и говорить, живая вода! Из кавунов целый день гнал, благо, работы не было.
Ну, так наливай, чего же тянешь! Наливай, друг сердечный!
По большой жестяной кружке забулькала мутноватая жидкость. Архип большими глотками выпил до дна и тут же плюхнулся в сено.
Хорошо! Теперь растирай до поту, чтоб кости хрустели!
Это мы могем! Могем!
И Яшка засучил рукава.
Разморенный самогоном и согревшийся под крепкими руками Якова, Архип уснул богатырским сном.
Яшка вышел из половня, отвязал коня Архипа и завёл его в боковушку для лошадей. Конь, продрогший не менее своего хозяина, понурив голову, дрожал мелкой дрожью. Яков расседлал его, снял потник и спрятал под ясли. Потом скрутил тугой жгут из мягкого сена и начал обтирать коня, крепко похлопывая ладонью по спине и бокам.
Самогону, дружок, и тебе бы надо дать, а вот не знаю, полагается ли он коню или нет?
Он набросил на спину коня овечью шкуру. Потом принёс большую охапку сена и положил в ясли.
Овса не дам, не прогневайся! Отдохни, а то на ноги
сядешь. К утру принесу. Ну, отдыхай, вояка! Отдыхай! Эх, времячко, и коням покоя нетути!
Конь вздохнул, встряхнулся и принялся жевать пахнущее чабрецом и шалфеем сено.
До утра Яшка не мог заснуть, ворочался с боку на бок. «И чего это он так внезапно появился, думал он об Архипе, что случилось?»
Ты что, вертухаешься? Блохи кусают, что ли? вдруг спросил Архип.
Аа! Проснулся! Ну, тогда рассказывай, как там в лесу? А я завтрак приготовлю.
Сполоснув руки и протерев глаза измызганным старым рушником, Яков стал разжигать кизяки в печурке. Из большой засаленной торбы достал кусок баранины, для запаха обжарил её на огне и бросил в котёл.
Архип быстро надел просохшее белье, натянул бекешу Якова и подсел к нему.
Так, значит, теперь ты у Заводновых чабануешь?
Приказ нашего батькиатамана выполняю, улыбнулся Яшка. Кутасовто ко мне на кошары заглядывает. Правда, давненько чтото не было.
Кутасов теперь далеко в горах. К тебе теперь буду заглядывать я, сказал Архип. Ты в станице часто бываешь?
Редко.
Вот это плохо.
Чем же плохо?
Да ведь слепой ты здесь, ничего, что в станице делается, знать не можешь.
Яшка лукаво усмехнулся.
Ну, нет! Может, не все, а коечто и до меня доходит. Есть у попа в услужении деваха. Катериной зовут. Она часто заглядывает ко мне сюда, А в поповском доме чуть ли не каждый день гости. Аркашка, сын попа, карателем заделался. А тут ребята из ближнего леса поплясать под мою гармонь приходят. От меня койкакие вести и баранину в лесок переправляют.
Гляди, попадёшься!
Ни боже мой! Да и хозяин смирный человек. Это тебе не Шкурников.
Ну, тогда другое дело. А твой хозяин, значит, ничего?
Тарас Григорьевич? Совсем пал духом. О Митьке слухи были, што к туркам в плен попал, а теперя молва ходит, што у красных он в горах. Да штото не верится мне, штобы Митька к красным подался! Это все Мишка Рябцев трепался. Раззвонил про Митьку, а Тараса до сих пор таскают в правление. Овечками откупается: тому одну, тому две отвозит. А овечек вон сколько осталось и трёх сотен не наберёшь.
А как
Архип не договорил и смущённо потупил глаза. Но Яков сразу понял его.
Нюрка по тебе убивалась, когда узнала о том, что ранили тебя беляки. Я ей об этом сказал. А она заплакала и говорит: «Если Архип захотел бы, я с ним и в лес, и куда хочешь ушла бы».
Плакала, говоришь! потеплевшим голосом переспросил Архип.
Конешное дело, по тебе, а не по Митьке! Он, Митька, хоть и хороший парень, да ведь не люб был ей, кому это не видно. Да и дитё от него бог отнял. Одно было, да и то померло от хрипучки.
Богто тут при чём? Зараза взяла дитё.
Оно, конешное дело. Зараза эта, как её? Шкарлатина, страсть как много подобрала детей. А лечения какая у нас? На всю станицу один глухой хвершалтатарин. И то сказать лошадиный лекарь. У лошадей он здорово «волчков» с зубов сбивает, а лечить детей не умеет. Был хороший хвершад студент, дружок Кутасова, так его на фронт забрали.