Но комиссар Временного правительства сам не з^нал, что делать: на его землях, близ станицы Брюховецкой, начались такие же беспорядки.
Атаман Кубанского войска Филимонов, на которого со всех сторон сыпались донесения о самовольных захватах земель иногородними и казачьей беднотой, разослал по станицам и хуторам Кубани предписание, предлагающее применять к захватчикам земли воинскую силу с оружием, пороть учиняющих беспорядок. А позднее разослал по Кубани новый грозный приказ: «Впредь, до восстановления Временного правительства и порядка в России, принимаю на себя осуществление государственной власти на Кубани».
Тысячи нарочных гонцов поскакали по станицам с приказом атамана. В Екатеринодар были вызваны конные сотни «дикой» дивизии. Стоявший в Екатеринодаре революционно настроенный артиллерийский дивизион был обезоружен.
Митинги разгонялись. Казачья верхушка ликовала.
Коекто стал поговаривать о «самостоятельном государстве», о «Кубанской республике». Новая власть срочно создавала свои воинские формирования.
Но ещё более активно действовал подпольный Екатеринодарский комитет большевиков. Посыльные партии разъехались по всей Кубани. В листовках и их речах, обращённых к народу, говорилось о победном свершении Октябрьской революции, о свержении Временного правительства.
В голосе участкового начальника снова появились повелевающие интонации. Он снова стал покрикивать на станичников и умудрилсятаки выудить зерно у некоторых своих арендаторов.
Не жадничай! поприятельски предупреждал его атаман Колесников. Никто не знает, как ещё все обернётся.
Дело ясное! самоуверенно басил участковый. Сам генерал Покровский поставлен командовать казачьими отрядами. Онито дадут красным жизни!
Какой он генерал, твой Покровский! крутил головой атаман, Штабскапитан он, а не генерал. Это его в спешном порядке произвели Как ни называй вола бугаём,
а всё равно толку с него не будет Не крепкое наше дело!
И вскоре оказался атаман прав себе на несчастье. Пришли в НовоТроицкую для кого чёрные, а для кого светлые вести будто красногвардейские отряды свергли все кубанское правительство вместе с новоявленным генералом Покровским. Стало известно и о неудачах другого генерала Корнилова.
Потеряв более трети состава своих офицерских полков под степными станицами и хуторами, Корнилов прорвался за Кубань. Оттуда краснопартизанские части погнади его в лесистые предгорья. Метался генерал, как затравленный зверь, не получая ожидаемой помощи от казаков. И тогда часть своих офицеров Корнилов разослал по станицам, чтобы поднять богатую прослойку казаков и всеми правдами и неправдами получить пополнение для поредевших частей.
Так в НовоТроицкую тайком пробрался сынок богатея Шкурникова офицер Иван Шкурников. С ним вместе пришёл и поповский сынок прапорщик Аркадии.
Запрятавшись у своих папаш, оба корниловца нача ли вести тайную работу. Прежде всего пригласили на секретное сборище самых верных людей из станичных богачей.
Но к ним никто не пришёл. Даже атаман Колесников сказался больным. А другие, хотя бы тот же Илюха Бочарников и прочие, без обиняков прямо сказали звавшему их на собрание Карпухе Воробьеву:
За царя бы пошли сами и сыновей бы погнали, а за генералов не хотим. Ввяжись в эту собачью свадьбу, а потом шерсти не соберёшь!
Ванька Шкурников говорит, что с Корниловым прибыл сам великий князь Николай Николаевич, шептал Карпуха.
А брешет твой Ванька! Николай Николаевич небось давно дал маху за границу. Нехай его к нам в станицу привезут да покажут, тады поверим.
Пришлось корниловским агитаторам теми же балочками пробираться обратно за Кубань, уводя с собою не больше десятка головорезов любителей лёгкой поживы и приключений.
А Кутасов и комитетчики продолжали своё дело. То появляясь в станице, то исчезая кудато, они проводили митинги, встречались с беднотой и объясняли, чего добиваются большевики.
По станице носились разные слухи. Говорили, что в Кавказской и Тихорецкой комитетчики всем бабам на юбки ситцы бесплатно раздали, забрав товары у лавочников.
Люди стали собираться у лавок, ожидая, когда станичный комитет прикажет и в НовоТроицкой раздавать товары. Давно закрыли свою лавку братья Новиковы. По ночам они угоняли гружённые мешками фуры со своего двора кудато в сторону Ставрополя.
Как только в станице стало известно об этом, у подворья Новиковых собралась толпа. Бабы шумели, кричали, требовали открыть лавку.
Гашка Ковалева как раз возвращалась с луга, куда отгоняла телят. Увидев толпу, бегом помчалась узнавать, что происходит.
1 Штойто вы здесь собрались? запыхавшись, спросила она у баб. Аль ситец по дешёвке продавать будут? И тут какаято бабуся крикнула:
* г Не продавать, а раздавать! Беги, бабонька, за мешком!
И Гашка поверила. Помчалась домой. Подхватила чувал, длинный и широкий, тот, в котором носила люцерну для коров, и побежала обратно к лавке.
Ктото из соседок удивлённо спросил:
Куда ты несёшься как оглашенная?
С трудом переводя дыхание, Гашка объяснила:
Новиковы ситец раздавать будут: им правительство новое приказало!