Уй! взвизгнул тот и, отплёвываясь, скатился с воза прямо на спину своему скакуну, вихрем умчался за косогор.
Ганка опять привстала на возу и далеко, в стороне от солёных озёр, увидела кочевье калмыков.
Мишка подогнал свой воз поближе и стал подтрунивать над сестрой:
Слышь? Теперича тебя придётся в амбаре на ночь закрывать. Ненароком сбежишь к своему ухажёрукалмыку. Они русских без калыма берут.
А ну тебя! Женись сам на калмычкевыкрестке.
Калым богатый получишь. Махан каждый день жрать будешь, а я тебе сухареймухарей привозить буду.
Такое скажешь! Калым жених платит за девушку. Калмыки своих маленьких дочерей за баранов продают старикам в жены.
Ну вот и хорошо! Надоест тебе калмычка, ты и продашь её за табун лошадей. А потом айда домой! Вот и разбогатеем мы тогда, братушка! Хахаха!
С обочины дороги взлетели испуганные хохлатые удоды. Они перелетели чуть дальше и закричали: «Худахудатут! Худахудатут!»
Сквозь ароматы степей потянуло горьковатым кизячьим дымом. Потом изза косогора показались позолоченные маковки станичных церквей, а затем и белые стены хат, окружённые тёмной зеленью. И тут до них долетели тревожные, частые удары колоколов.
Што это?
Сполох?
Мишка и Ганка встали на возах, вытянули шеи, с тревогой всматриваясь вперёд. Но ни дыма, ни огня не было видно.
У околицы первая же встречная казачка крикнула им:
Война! Война с немцами!
От станичного правления по главному шляху скакал горнист. Он остановился на перекрёстке и заиграл тревогу. Огнем полыхает красный кумачовый флажок на горне значит, и вправду война!
Брат и сестра въехали на свой двор, торопливо сняли ярма с быков и побежали обратно на улицу.
В хатах и во дворах голосили бабы. Призывники и запасные казаки, оседлав коней, а то и без седла «внахлюпку» уже скакали к правлению.
На станичной сходке атаман и участковый начальник объявили о мобилизации, призывали казаков бороться за веру, царя и отечество. Старики до хрипоты выкрикивали:
Шапками закидаем германцев! А ежели турок полезет, и турка утопим! Нам не впервой!
Но не все были так уверенно настроены: не у каждого ведь была справа, не у каждого был конь, годный для трудной военной службы.
В тот же день на станцию потянулись унылые толпы иногородних, направляющихся в свои губернии на призыв. Уезжал и Архип.
Грустный, расстроенный прощанием с матерыо и друзьями, закинув за плечи тощую торбу, шагал он напрямик, огородами, к выгону.
И вдруг в нескольких шагах от него изза низкорослых густых вишняков вышла Нюра.
Ой, господи! выдохнула она, увидев Архипа.
И, словно лишившись сил, медленно села на сухую землю, среди картофельной ботвы.
Архип подошёл к ней, сел рядом.
Бог дал, свиделись перед отъездом, тихо проговорил он.
У Нюры наполнились слезами глаза. Она судорожно глотнула воздух не в силах заговорить. Вотвот сорвутся и покатятся бабьи слезы и не дадут как следует разглядеть худое и милое лицо Архипа. Наконец с хрипотой в голосе она сказала:
Не думал ты обо мне! А у меня думка из головы не выходила! И не в силах продолжать дальше, она до крови закусила губу, её плечи затряслись от сдерживаемых рыданий. Эх ты!
Архип оглянулся кругом никого. Он наклонился, бережно приподнял голову Нюры и широким рукавом своей вылинявшей ситцевой рубахи вытер ей глаза.
Ну, полно, перестань! Бог даст, ещё свидимся! Война, она, может, и к другому концу приведёт. Вон после японской войны Может, и теперь царь уступчивее станет Как знать А может, и другое случится, загадочно проговорил Архип.
А что может случиться? Да скажи ты ради бога!
А то, что свободу народ затребует, равноправие вот что! Землю отберут у богатых, и тогда я уже не батрак буду! Вернусь на Кубань за тобой. Он протянул руку, обхватил её плечи, продолжал: А тогда уйдёшь от своего мужа?
Да я хоть сейчас с тобой пойду! горячо прошептала Нюра. Я и перед венцом хотела бежать с тобой, Да ты ведь не пришел
Нюра почувствовала, как вздрогнуло и напряглось могучее тело Архипа.
А я тогда не поверил твоему зову! признался он. Думал прощаться кличешь А у меня и без того словно в кандалах было сердце.
Архип крепко поцеловал Нюру.
Потом решительно поднялся с земли.
Ну, так что ж? Будешь ждать аль нет?
Буду
Точно заворожённая, смотрела
Нюра вслед Архипу и не переставала шептать:
Буду, буду ждать!
Кого это ты будешь ждать? Перед ней стояла Гарпена и ехидно улыбалась. Проводила дружка?
И немало удивилась Гарпена, когда в ответ ей Нюра улыбнулась и сказала:
Проводила и буду ждать
Тю, сбесилась! А вот я ни в жисть ни на кого не позарюсь, не токмо што пойти противу закона.
Гарпена самодовольно оправила оборки сарпиновой блузки, туго стянувшей её полные груди, взяла тяпку и начала окучивать картофельную ботву, все ещё ворча себе чтото под нос.
А Нюра, все так же улыбаясь, ушла в дом. Тут она спохватилась. Обещание ведь сгоряча дала. Ребеночек будет у неё Митькин. На войну ушёл Архип, а не на службу Вернется ли? Она задумалась. И тут же все её тревоги отступили перед новым, никогда ранее не испытанным чувством материнства. У неё будет ребёнок!