После этого Илья Бочарников несколько ночей просидел в бурьянах за хатой дагестанцев. И сидел не напрасно: увидел, как чужаки подрядили извозчика до станции, погрузили на линейку хурджины и уехали.
Участковый начальник прижал извозчика и установил, что дагестанцы ездят на станцию каждую пятницу и Щедро расплачиваются за эти поездки.
Егорлык был только полустанком, но всегда бурлил народом. Вокруг маленького вокзала из красного кирпича толпились амбары и лабазы хлебных торговцев.
Пассажирский поезд проходил через Егорлык на Рассвете. Еще было темно, когда на станцию прискакало несколько казаков. Они спешились, отвели коней за хлебные лабазы, привязали к акациям. Потом появились атаман и участковый начальник. Они укрылись в помещении.
Скоро из НовоТроицкой пришла линейка. На ней два горца и четыре деревянных ящика. Не успели лошади остановиться, как казаки окружили линейку. Убежать горцы уже не могли. Казаки заломили им руки назад. Связали. Подоспели и атаман с участковым начальником.
Пленники молчали. Только злобный огонёк в их глазах да смертельная бледность лиц выдавали волнение и страх.
Марченко кинжалом поддел крышку одного ящика, разорвал полотно. Все увидели аккуратно сложенные обоймы с патронами.
Горцев усадили на ящики. Два дюжих казака примостились на крылья линейки, крепко уцепившись за пояса пленников. Остальные. на лошадях, вокруг линейки. Пойманных повезли обратно в станицу.
Случилось так, что слух о поимке турецких шпионов разнёсся по станице ещё до возвращения казаков с арестованными. И потому к шляху прибежал и стар и мал. Некоторые с вилами в руках, кольями, дедовскими шашками.
Ощерив щербатый рот, с огромным дрючком на улицу выскочил и Илюха Бочарников.
Вот такие войну и затевают, азиаты проклятые! Выпустить им кишки, чего там допрашивать! загорланил он, как только линейка с арестованными стала приближаться к станичной окраине.
Конвойные тесно окружили линейку и обнажили шашки.
В арестантской станичного правления уже лежали на полу дагестанцы, оставшиеся в станице. Завывая от боли, бился, стараясь развязать туго стянутые руки, их черноглазый мальчонка. Щелкнул замок, заскрипела дверь на ржавых петлях. В арестантскую бросили и привезённых горцев.
Шум у правления нарастал. Казаки окружили правление плотным кольцом. В толпе были выборные старики. Они требовали собрать круг. Атаман и участковый
начальник вышли на середину круга и стали успокаивать стариков, доказывали, что виновников надо отправить в Армавир, где их допросят и будут судить.
Знаем, как их там допросят! кричали из толпы Подержат, получат взятку и гайда на все четыре стороны!
Чего там допрашивать, самосудом допросим!
Старики подались вперёд. Разъяренные казаки хлынули за ними к арестантской. Дверь с петель была сорвана. Арестованных схватили, потащили в круг. Толпа бесновалась долго. Горцев били до тех пор, пока от них не осталось страшное кровавое месиво.
А в это время в арестантской, сжавшись в комочек, оцепенев от страха, сидел мальчонка. О нём вспомнили только ночью, когда удовлетворённая жаждой мести толпа покинула площадь. К атаману подошёл Илюха Бочарников.
Ты вот что: отдай мне дитё дагестанское, Евсей Иванович! Выкрестом сделаю его, может, господь грехи сбавит.
Возьми! атаман кивнул головой. А завтра пораньше договоримся с попом и окрестим, а то убыот и его. Мальчишкато ни при чём.
Так хитрый Илюха завладел мастером, умеющим и паять, и лудить медную посуду. И стал он после того поговаривать, что откроет мастерскую
Из Армавира, от начальника Лабинского отдела, приехала в станицу следственная комиссия. Искали зачинщиков расправы, но не добились никакого толку. Составили акт с показаниями свидетелей о том, что горцы пытались бежать и первыми бросились на казаков с обнажёнными кинжалами, за что поплатились жизнью.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Рябцевы выпросили у Рыженковых пару быков и спозаранку выехали на двух мажарах за сеном на дальние участки.
Еще понастоящему не проснувшись, протирала сонные глаза старшая сестра Мишки Рябцева Ганка, потом она забралась на мажару и прикорнула на хрустящей охапке свежего сена. Мишка привязал её быков к задку своей мажары и выехал со двора.
Глубокую балку половину пути к сенокосам переезжали, когда солнце огромным красным шаром уже выкатилось изза горизонта. Высоко взвились в небо жаворонки и зазвенели серебряными колокольчиками. Беспорядочно взмахивая лохматыми рыжими крыльями, со стога на стог, подальше от дороги, перелетел степной орёл. Мажары скрипели и повизгивали несмазанными деревянными колёсами, подскакивали дробины, гремело подвешенное к задку жестяное ведро. Быки нетнет да и сворачивали в сторону, пытаясь дотянуться до жёлтых цветов донника.
Цобцобе!.. Куда вас тянет нечистая сила! Цоб-. цобе! покрикивал Мишка, сидя на перемычке передней мажары.
Быки понимали, чего хотел от них человек, и неторопливо сворачивали на торную дорогу.
Миновали широкую балку. Вдали замаячил укрытый зеленью садов хутор. А вокруг степь. Ровная, широкая, необъятная, никогда не паханная степь.