Я почти уверена, что ты не можешь контролировать мои сны, ответила я, гадая, к чему он клонит.
Нет, не могу. Но я контролирую ситуацию, пока ты не спишь. Отдай мне кольцо своей матери. Он протянул руку, и я уставилась на него в полном замешательстве.
Зачем ему забирать его, если он уже приказал мне не пользоваться им?
Как только Фабиан придет, меня потянет к нему. Я думала, ты позволишь мне воспользоваться им, как только они прибудут, запротестовала я, стягивая цепочку, на которой висело кольцо, через голову. Без кольца, как я могу удержаться от того, чтобы не пойти к нему? Зачем тебе так рисковать?
Мне очень жаль, Келли, но ты не можешь пользоваться кольцом, когда здесь Бельведеры. Я не сомневаюсь, что боги будут присутствовать, а ты не можешь воспользоваться его силой, пока они наблюдают. Он надел цепочку себе на голову, и я могла видеть, как сильно ему было больно от того, что эта связь с Фабианом будет действовать.
Магнар колебался, и Джулиус положил руку ему на плечо. Делай то, что мы обсуждали, брат. Это к лучшему, убеждал он.
Что делать? Спросила я, переводя взгляд между ними в замешательстве.
Джулиус, почему бы тебе не оставить нас наедине? Магнар огрызнулся, и его брат кивнул мне головой на прощание, прежде чем уйти от нас, чтобы присоединиться к Монтане.
Я смотрела ему вслед и ждала, когда Магнар ответит на мой вопрос.
Я сожалею об этом, Келли, выдохнул Магнар. Но я надеюсь, ты понимаешь, почему я должен это сделать.
Что сделать? Снова потребовала я ответа, и мое сердце затрепетало, когда я почувствовала ловушку.
Когда дело дойдет до драки между нами и Бельведерами, ты ни в коем случае не должна вмешиваться, приказал Магнар, и я почувствовала силу его слов, связывающую меня. И если в какой-то момент покажется, что мы можем проиграть, тогда я приказываю тебе бежать.
Я покачала головой, когда сила его слов захлестнула меня, и я поняла другую причину, по которой он забрал у меня кольцо. Он хотел сохранить свой контроль надо мной. Он хотел убедиться, что у меня не будет другого выбора, кроме как подчиняться его командам.
Ты думаешь, я смогу убежать от тебя, если буду знать, что ты можешь умереть? Выдохнула я в ужасе. Мысль о том, что меня заставят сделать это, вызвала у меня тошноту. Это было предательством моей свободы воли, которое ранило так глубоко, что я едва могла дышать.
Нет. Вот почему я принуждаю тебя сделать это. Его глаза загорелись яростью, и я могла видеть, как сильно он хотел защитить меня от этой бойни, но это не должно было быть его решением.
И как, по-твоему, я смогла бы жить, если сбежала бы от тебя, когда ты во мне нуждался? Спросила я, и гнев частично заменил ужас в моем тоне. Если бы я оставила тебя умирать в одиночестве?
Если это случится, а ты не убежишь, Фабиан снова заявит на тебя права. А я не вынесу смерти, оставив тебя в его руках, прорычал Магнар.
Но ты сможешь вынести саму смерть? Я сплюнула. А как насчет попытки разгадать пророчество?
Неужели ты думаешь, что разгадала пророчество за один день, в то время как другие пытались и не смогли за тысячу лет? Твои ответы не более чем догадки. Этот день не может закончиться иначе, чем кровопролитием. Его голос был мягким, и я могла сказать, что он искренне сожалел о том, что это причиняет мне боль. Но я знала, что в его сердце не было жалости к вампирам, которых он планировал убить.
Ты не ответил на мой вопрос, выдохнула я. Ты действительно готов умереть ради этого? Когда мы можем быть так близки к тому, чтобы найти другой путь?
Мои слова повисли между нами, и Магнар опустил голову, как будто знал, как на меня подействует его ответ. Все люди умирают, Келли. Я не хочу покидать тебя, но если мое время пришло, то так тому и быть.
Боль пронзила мою грудь нескончаемым потоком, который заполнял меня и переливался через край, пока все, что я могла видеть, были звезды, танцующие перед моими глазами, и бездна отчаяния, готовая поглотить меня целиком. Как он мог так поступить со мной после всего?
Я шагнула вперед и ударила его так сильно, как только могла, заставив его голову отклониться в сторону, когда удар пришелся в челюсть, и боль пронзила мою руку. Затем я повернулась и зашагала прочь от него, ни разу не оглянувшись. Пошел он к черту. Пошел он к черту за то, что думал, что его представление о том, что для меня лучше, значит больше, чем моя собственная воля. К черту его за то, что он снова использовал свой контроль надо мной, даже после того, как провел ночь в моих объятиях. И к черту его за то, что мое сердце колотилось от ужаса при мысли о том, что я могу потерять его. Вот почему я никогда раньше никому не позволяла приближаться к себе. Вот почему я держалась настороже и отвергала любой намек на то, что я теперь чувствовала к нему, потому что потеря этого чувства была намного хуже, чем перспектива никогда его вообще не испытывать. Мой худший кошмар становился явью, и я ничего
не могла сделать, чтобы остановить это.
Монтана вскочила, когда я подошла к ней, и пошла в ногу со мной, когда я зашагала прочь от статуи и направилась на дальнюю сторону острова, где я могла кричать, проклинать или бушевать без того, чтобы Магнар дышал мне в затылок.