Этого мы пока не знаем, шепнул второй воин. Но одно могу сказать точно. Не местный волчонок, да и молодой совсем. Возможно, первый оборот, перекусал он этих жирдяев грубо и нескладно. Кровью все заляпал. Надо написать вашему брату, альфа, пускай проверит, может, кто из молодняка обернулся и прибежал сюда.
Или же это были белые задумчиво проговорил Горан. На что Вацлав моментально ополчился.
Они не посмели бы, Гор. Не полезут на нашу территорию. Иначе мы спросим жестоко, не щадя. А они к войне не готовы.
Кто знает, Вацлав. Кто знает
Вздохнул тяжело черноволосый волкодав, и послышался жалобный хруст лавки. Будто с нее встали.
Ищите по округе девку. Только она прольет свет на происходящее. А ты, Вацлав, к воеводе присмотрись, не нравится мне этот сморчок. Кичится передо мной, а сам гнилой, как тысячелетний дуб. Чую, замешан он во всем.
Да, альфа.
Хором произнесли мужчины. И снова послышался шелест ткани у выхода из палатки.
А потом раздались тихие шаги, приближающиеся ко мне. Кажеться мы с Гораном остались совсем одни. Это смущало и совсем чу чуть пугало.
Рядом со мной жалобно пискнуло сено из лежака, и я спиной почуяла горячие бедра мужчины. Крепкие пальцы аккуратно убрали волосы с моего лица. Беззастенчиво рассматривая меня и мягко оглаживая большим пальцем скулу.
Проснулась, Снежинка?
Тихо пророкотал мужчина, рассматривая меня, как ребенок, дорвавшийся до горшочка с медом, припрятанный мамой.
Аккуратно распахнув глаза, я слегка кивнула головой. И широкая улыбка озарила лицо могучего воина.
Боли еще терзают?
Слышать подобное от мужчины было непривычно, стыдно и неловко. Одно дело, когда я с ног от боли и усталости свалилась прямо на него. Тогда и вовсе голова туманная была. Не различить было, что да как. А сейчас щеки запылали, а язык в морской узел связался.
Нахмурив слегка густые брови, Горан накрыл второй рукой мой живот. Широкая ладонь легла аккурат женского чрева и слегка погладила.
Сильно мучает? Может, еще отвара принести?
Тут я нашла в себе силы яростно помотать головой из стороны в сторону и наконец разомкнуть губы.
Не надо Мне уже лучше.
Попыталась встать. Но куда там, крепкая ладонь на моем животе потяжела, словно молот, прибив мое бряное тельце к лежаку.
Куда собралась, лебедышка моя?
С тонкой ухмылкой спросил мужчина. И подался вперед, приблизившись ко мне совсем близко.
Сердце в груди забилось раненой птичкой. Щеки покраснели, словно свякольник. А губы обсохли, как в самые жарки дни лета. Аккуратно пройдясь кончиком языка по ним, я с страхом наблюдала, как темнеют пепелиные глаза волкодака.
Неожиданно подавшись вперед, он буквально прижал меня к лежаку, нависая сверху. Кончики темных косичек защекотали мою щеку.
Осторожно, милая. Сделаю своей, и глазками своими огромными не успеешь моргнуть. Давно бы пометил, да кровишь ты Нельзя. Но недолго осталось.
И удивил меня, совершенно по-звериному лизнув мою щеку.
Сладкая
Закатил он глаза от удовольствия и слез с меня, спокойно покидая шатер. Оставив меня с путаницей в голове.
Оставшись наедине с собой недолгое время, я решила покинуть шатер. Но у самого входа на кучу поваленных стволов деревьев спокойно сидел Вацлав. Одного взгляда русоволосого было достаточно, чтобы понять: выходить не стоит, вернут обратно.
С тяжким вздохом я вернулась обратно. По ощущениям, кровить спина перестала, но ткань прилипла к коже, и теперь неприятно зудело.
Присев на грубо сколоченную лавку, я призадумалась.
Что же делать дальше?
Стешку срочно надо вытаскивать отсюда. В лагере она давно «мертва» для всех. Но куда ее деть?
На пару верст вокруг ни души. Куда спрятать? Как помочь?
У нас ведь ни гроша за душой. Ни коня. Лишь старая одежда и потрепанная сумка на плечо.
Вспоминаю невольно слова того волкодака. Он так рьяно защищал честь Стеши. Обычно деревенские парни быстро испарялись, когда за невестой ходил дурной слух. Глядишь, похуже, могли и сами пустить сплетни о девке, что дала им отворот-поворот.
Да и Матриша говорила намекнуть волкодакам, что случилось с нами.
Может, этому Деяну все рассказать?
Но как подойти? С чего начать?
Я просидела в одиночестве
еще недолго. Пришел Вацлав, и я вцепилась в мужика, словно репей. Заныла, что мне надо в лазарет. Привести себя в порядок. Сменить, в конце концов, одежду! И Вацлав, слегка покраснев, отводя взгляд, махнул мне рукой.
В отличие от Горана, который без малюсенькой капельки смущения расспрашивал меня о самочувствии и укладывал спать, Вацлав предпочел побыстрее избавиться от меня.
Покинув шатер господ, я цепляла на себя взгляды наших мужиков. Любопытный и негодующий, даже обвиняющий. Мне от этого стало дурно, и, отпустив голову ниже, я стала двигать ногами быстрее. Но куда там До лазарета меня снова перехватили, на этот раз высокий волкодак. Его русые волосы были собраны в низкий хвост, щетина на подбородке делала старше и суровее, а зверинын глаза смотрели немигующе, жестоко.
Отодвинув меня в укромное местечко под деревцем рябины, от посторонних глаз, волкодак глянул на меня сурово.
Доброго тебе неба над головой, Снежинка. Разговор у меня к тебе имеется.