И не сказала мне ни слова! Даже не посоветовалась! вскричал он. Ты должна была спросить у меня разрешение или хотя бы узнать, какие у меня на нее планы.
Планы? У тебя? Арабелла прижала руки к пылающим щекам. Да у тебя никогда не было на нее планов, ты даже ни разу не назвал Вивьен своей дочерью! Ты всегда вел себя так, будто ее не существует, а в школе навестил девочку лишь однажды, хотя в Париже бывал по три-четыре раза в году. Когда я заикалась о Вивьен, ты грубо обрывал меня, и вот теперь оказывается, что у тебя на нее есть какие-то виды.
Но я же знал, что она учится в престижной академии, и просто не хотел лишний раз травмировать ребенка, начал оправдываться герцог, покраснев как рак. Я я никогда не отвергал ее. Если ты покопаешься в памяти, то вспомнишь, что именно я платил за эту дорогую школу, будь она неладна.
Нет, дорогой, с усмешкой заметила Арабелла, ты платил мне, а я уже платила за школу. Вивьен носит фамилию Лерой, и она только моя дочь. А с памятью у меня все в порядке, и я прекрасно помню, что после рождения Вив ты потребовал убрать ее с твоих высокочтимых глаз. И я уступила, но не забыла про обязанности матери. Теперь я хочу, чтобы у Вивьен был богатый покровитель, и, клянусь богом, он у нее будет!
Покровитель? прошипел он. Значит, ты намерена превратить мою дочь, мое бесценное семя в обыкновенную шлюху? И к тому же подобрала ей мужчину, единственное достоинство которого глубокие карманы? Карлайлз двинулся на нее, угрожающе сверкая глазами. В «Монмартр» меня вытащил не кто иной, как Уильям Гладстон, премьер-министр Британии. И знаешь, кого он привел с собой? Епископа лондонской церкви! И в присутствии этих достойнейших джентльменов я был вынужден лицезреть собственную дочь в объятиях великосветской свиньи. Никогда в жизни я не был так унижен!
Он, видите ли, унижен! А как же Вивьен? Со слов герцога Арабелла поняла, что вся компания ворвалась в номер, когда Вивьен и граф занимались любовью, может быть, даже в первый раз
Моя бедная дочурка, как она сейчас оскорблена и подавлена! Арабелла схватила герцога за руку. Где она? Я хочу пойти к ней.
Она в моем доме, с ледяным спокойствием произнес Карлайлз, и она останется там, пока не будут произнесены законные клятвы.
Клятвы? Какие клятвы?
Супружеские, разумеется.
Без клятв она не больше, чем шлюха. Они поженятся сразу же после получения лицензии. Сюда я приехал, чтобы забрать ее вещи и служанку.
«Без клятв она не больше, чем шлюха». Арабелла беззвучно открывала рот, словно рыба, вытащенная из воды, но наконец собралась с силами и робко заметила:
Но, Август, ты сам себе противоречишь. Ведь мы с тобой не произносили супружеских клятв.
Ох, Арабелла, ну что ты сравниваешь, он нахмурился. Ты моя любовница, а Вивьен дочь.
Понятно Арабелла едва могла дышать.
Герцог распрямил плечи и направился к выходу.
У самых дверей он остановился и обронил:
Церемонию, я думаю, лучше провести в какой-нибудь маленькой церкви, подальше от центра. Я сообщу тебе, когда все закончится.
Закончится? переспросила Арабелла. Ты хочешь сказать что я не смогу присутствовать на свадьбе дочери? У нее подкосились ноги, и она ухватилась за спинку стула. Комната поплыла перед глазами, весь ее мир пошатнулся. Но я же мать, Август, ты не можешь лишить меня этой возможности.
Ради бога, Арабелла, призови на помощь здравомыслие, высокомерно бросил Карлайлз, ведь Вивьен выходит за графа.
Он вышел, даже не попрощавшись. Ну, разумеется, она же для него только любовница, а значит, обыкновенная шлюха.
Боже мой, после двадцати лет, прошептала Арабелла и без сил упала на стул. После двадцати прекрасных лет выясняется, что мы совершенно чужие люди. О Август, как ты мог?
Наступил день свадьбы. Утро выдалось серым, дождливым и невыносимо унылым. Поездка к церкви святой Марии, в которой должно было состояться венчание, прошла в полном молчании.
В храме их уже поджидали епископ, премьер-министр Гладстон, его жена Кэтрин и пожилая дородная женщина в темно-сером платье и модной шляпке с перьями. Лоуренс еще не приехал
В церкви было неестественно тихо, и звук шагов Вивьен эхом отдавался от каменных стен. Ей хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться в самый дальний угол, только бы не чувствовать себя такой заметной, одинокой и виноватой.
Один лишь епископ сердечно приветствовал Вивьен. С его стороны это было подлинным великодушием, учитывая обстоятельства их последней встречи. Внезапно Вивьен поймала на себе взгляд женщины в сером. Та смотрела на нее, как тигрица, и казалось, вот-вот набросится на незадачливую невесту.
Послышался скрип открывающейся двери, и в церковь вошел Лоуренс. Лицо его было непроницаемым, но глаза светились ожесточенным блеском.
Обменявшись короткими приветствиями, новобрачные подошли к алтарю. Епископ указал, какие места следует занять жениху и невесте, как вдруг откуда-то сзади послышался громкий, полный страдания возглас:
Вивьен!
Девушка обернулась и увидела свою мать. Арабелла, одетая в ярко-желтое шелковое платье и такую же шляпу, спешила к ним по проходу. Она улыбалась, и это была первая частичка человеческого тепла, коснувшаяся Вивьен за последние три дня. Не думая о возможных последствиях, она вырвалась из рук герцога и оказалась в материнских объятиях.