Не волнуйтесь, мы за этим проследим, сообщил он и демонстративно повернул ключ в замке. Перши улыбнулся, как будто повстречал старого друга.
Могу я изучить дело Фэррон и получить на неё характеристику сегодня? спросил детектив слащавым голосом.
Директор ответил очередной неприятной улыбкой, предчувствуя, что это дело может и не навредить приюту.
Давайте продолжим разговор в моём кабинете.
Оба покинули комнату. Клэр же осталась на месте, её сознание как будто тоже стало тумбой с запертыми вещами, только вместо них мысли.
Кеды такие же как у всех, только потертые и синие, подобных полно на свете, никто и не заметит пропажи одних из них.
Одна мысль пульсировала в её голове: «Сделать срочно что-нибудь».
Первая самая слабая мысль была о том, что ей нужно сбежать. Но куда и зачем? Лайтнинг всего ничего осталось до выпуска. Уже послезавтра она должна была уехать на собеседование в академию.
Всё ещё шёл дождь, и Лайтнинг, промокшая до нитки, брела по улице, не замечая ничего.
Пожалуй, если детектив что-то и мог сделать, он сделал бы это сейчас. Весь его визит одна сплошная акция бессилия. Он просто ждал от неё признания на пустом месте. Побегом она точно выдаст себя. Если Клэр всё сделает правильно, обойдет и перехитрит всех, никто не сможет посадить её. Скоро она будет свободна, как птица.
Удивительно, что саму Фэррон не заперли сегодня в приюте, как её вещи. Где-нибудь в голубой комнате, той что снилась обитателям детского дома в кошмарах. Всё это подтверждало мысли о сговоре директора и полицейского её проверяют.
Лайтнинг села в звенящий трамвай и огляделась ища чужие взгляды. Она не должна была отходить от обычных своих планов. Ей всё ещё не нашли замену в патронажном корпусе, и Фэррон как обычно по понедельникам ехала за покупками для своего Старика.
Нужно было вести себя как всегда, но мысли её и чувства метались от края до края, как песчинка на гигантском блюде. Хладнокровие это было не про неё, чувство чуждое и сложное, которому она долго и упорно училась. Стуча зубами и дрожа, Фэррон скидывала все на погоду. Какой удобный повод скрывать то, что творилось в её душе. Жизнь такая счастливая и правильная, та, которую она сама себе выбрала и к которой стремилась, высказывала и таяла, как утренний туман, обнажая жесткий асфальт впереди.
«Ноктис!» его имя снова смешалось с ненавистью. Только Каэлум мог так поступить и из мести за её отказ, сдать её полиции, их детство особенно ярко вспомнилось сейчас. Тогда она поступила бы с ним так же нечестно предала бы.
Ей хотелось верить, что и сейчас ничего не изменилось, и она с легкостью предаст Каэлума, подставит его, лишь бы сделать больно. Между ними существовало что-то первобытное, острая линия чувств, за которой не было ограничений морали или доброты. Лишь звериное желание укусить и отомстить.
Была ли Клэр сама когда-нибудь честна с миром и собой, когда поступала «правильно», как велит ей совесть? Она не родилась с этим, это пришло с возрастом, как и душевные раны. Может быть, взрослые были всегда правы: она исчадие ада, в котором нет и крупицы чего-то хорошего?
Три остановки пролетели незаметно. Лайтнинг, задумавшись и заглядевшись на матовое стекло, чуть не пропустила свою. Выйдя под дождь, Клэр поспешила ко входу в магазин. Лишь оказавшись внутри, Лайтнинг выдохнула. Ветер с яростью бросал в стекло грозди дождя.
Привет, услышала она за спиной смущенный голос и оглянулась.
Клауд сухой и чистый, в песочном фартуке и с рабочим бейджиком на груди стоял там.
Капли дождя стекали по лицу, и Клэр опустила глаза. Здесь Клауд работал, здесь он не таскал свою военную куртку с нашивкам банд и тяжелые ботинки. На его ногах были простые синие кеды.
Клэр смахнула с лица мокрые волосы, ловя себя на мысли, что она почти на минуту застыла. Глубоко в душе она надеялась встретить Клауда именно так. Но это все равно оказалось болезненным переступить ту черту, которую она сама провела. То ли признаться себе, что она нуждается в его помощи, то ли прикинуться последней сукой, что безэмоционально берет все необходимое, даже не думая о чувствах других.
- Привет, мне нужно кое что.
***
Перши недовольно поморщился, когда в доме Каэлумов встретил господина Сциенцию. Молодой человек в очках как всегда радушно улыбался, и как всегда детектива колотила изнутри ярость от этого слащавого оскала. Что ни говори, рядом с юным юристом Перши не покидало чувство неприязни.
Неужели господин Каэлум снова в отъезде? не успев поздороваться, съязвил детектив.
Его хриплый голос стойко ассоциировался у Игниса с запахом алкоголя и табачного дыма.
Да, и в его отсутствие я уполномочен решать все юридические вопросы, снова улыбка.
Перши взял себя в руки, в общем-то наличие или отсутствие Каэлума-старшего
не сильно влияло на его визит, просто он предпочел бы общаться с человеком, разменявшими хотя бы третий десяток:
Но его сына я могу увидеть?
Улыбка сошла с лица Игниса, и, чтобы скрыть свое удивление, он поправил очки. После очередных приключений «принц» был не в самой лучшей форме для встреч, тем более таких.
Боюсь, он не сможет вас принять из-за болезни, сообщил юрист.