Придержав лошадь, Торн подозвал одного из своих воинов.
Проверь, не остался ли кто в живых, приказал он и вновь пустил лошадь вперед.
Подъемный мост был опущен, отпускная решетка поднята. Копыта лошадей звонко процокали по деревянному мосту, и всадники въехали во внутренний двор.
Торн спешился и, оглядевшись, нахмурился. Западная стена разрушена, видимо, в ней была пробита брешь. Его воины осматривали тела, в беспорядке лежащие на земле. Но, конечно же, живых среди них не осталось.
Это превзошло самые худшие мои опасения, сказал Энгус, подъезжая к Торну.
Торн, сжав зубы, повернулся к своему товарищу по оружию. Ему был понятен полный безнадежности взгляд Энгуса. Не имея ни жены, ни детей, Энгус считал этих людей своей семьей.
Если бы мы могли приехать чуть раньше, сказал Торн.
Торн, не вини себя! горячо воскликнул Энгус. Мы выехали сразу, как только получили весть об этом.
Склонив голову, Торн смотрел на залитую кровью землю. Хотя он понимал, что Энгус прав, ему не давала покоя мысль: могли бы они успеть вовремя, если бы ехали чуть быстрее и не останавливались, давая лошадям отдохнуть?
Сообщение, отправленное сразу после нападения на Данмор, было очень невразумительным. Торн не знал, кто нападавшие и сколько их было.
Если бы чуть раньше, прошептал он, чувствуя бремя вины. Все его существо пронизывала боль, не менее острая оттого, что была душевной, а не физической.
Энгус схватил его за руку:
Смотри, Торн!
Услышав его слова, Торн поднял голову и увидел человека, медленно бредущего к ним. Его рука опустилась на меч, но, увидев, что это женщина, он убрал руку. Ей было за шестьдесят, и она была плоскогрудой и худой кожа да кости. Волосы, заплетенные в косу и уложенные вокруг головы, напоминали серебряную корону. Выбившиеся из прически пряди обрамляли лицо и развевались в такт
ее шагам.
Торн бросился к ней:
Гризель?!
Да, это я. Высохшей рукой она отвела с лица непокорные пряди волос.
Это сделали англичане? хриплый голос Торна выдавал его нетерпение. Он всей душой надеялся, что нападавшими были англичане. Расправляясь с этими чужеземцами, он не чувствовал угрызений совести.
Нет, коротко ответила Гризель, это проклятые Мак-Ларены. Во главе с этим сыном дьявола.
Торн вновь выругался. Конечно, все было плохо, когда старый граф Сиденский был жив. Но после его смерти дела пошли еще хуже.
Клан Мак-Ларенов возглавлял теперь Роберт Мак-Ларен, который получил титул графа после смерти своего отца. Вспыльчивый и мстительный, двадцатичетырехлетний Мак-Ларен стал настоящим бедствием для жителей Высокогорья. Не проходило и месяца, чтобы он не присвоил себе чужие земли или не напал на соседей.
Торн вновь посмотрел на Гризель.
А мой дядя? спросил он, уже догадываясь об ответе.
Убит. Медленно повернувшись, Гризель указала на брешь в западной стене. Он умер с честью, как и подобает Мак-Кендрику. Потом добавила: Леди Кэтрин покончила с собой, чтобы не попасть в руки врагов.
Торн сжал челюсти. Он не ожидал, что его тетя тоже погибла.
А что с моим братом Ианом?
Она едва качнула головой:
Мальчика взяли в плен. Когда я последний раз видела его, он был еще жив.
Энгус быстро подхватил покачнувшуюся от слабости Гризель.
Пойдем, мягко сказал он, тебе лучше войти внутрь.
Торн с минуту смотрел вслед Энгусу, который повел старую женщину в башню замка. Затем он принялся осматривать разрушенную стену.
Тяжелые камни были выбиты из стены, и под напором бешеной атаки каменные блоки были сброшены с самого верха. Брешь не была ни широкой, ни особенно глубокой, но давала возможность человеку вскарабкаться и перелезть через стену.
Торн приказал троим всадникам из своего отряда:
Езжайте в деревню. Всех, кто остался в живых, внести в замок. Он повысил голос: Остальным укрепить стену, и как можно скорее! Выполняйте, живо! Скоро стемнеет.
Дав распоряжения, Торн направился к каменным ступеням. Из двух владений, принадлежащих Мак-Кендрикам, этот замок стал камнем преткновения с тех пор, как рядом пролегла граница владений Мак-Ларенов, и теперь Торн казнил себя, что позволил своему девятилетнему брату остаться здесь с дядей.
В главной зале Торн увидел Энгуса, который разводил огонь в огромном очаге.
Все в комнате было перевернуто вверх дном: стулья и столы сломаны, скатерти порваны. Камыш, устилавший пол, подожжен, и от него осталась почерневшая труха.
Свиньи гуманнее, чем эти Мак-Ларены, пробормотал Торн. Со вздохом он опустился на одну из немногих уцелевших скамей. Ты единственная, кому удалось спастись? спросил он Гризель.
Нет, ответила та, несколько крестьян успели укрыться в лесу еще перед первой атакой. И большинство наших женщин с детьми спрятались в подземной тюрьме. Люди Мак-Ларена пытались выбить двери, но наши держались стойко.
А почему моя тетя не спряталась с ними? резко спросил Торн.
Гризель пожала костлявыми плечами:
Ее милость не пожелала оставить своего мужа.
А мой брат?
О! Ты можешь гордиться этим пареньком, поспешно кивнула головой Гризель. Он все время не отходил от тети. Даже когда ворвались эти дьяволы.