Громов окончательно убедился, что дело связано с Любимовым. Просто обязано!
- Да, есть такая группа. - кивнул полковник. - Да вы их сами видели и слышали, товарищ генерал! Они обслуживали
совместное мероприятие с немецкими товарищами, посвященное юбилею Народного фронта в Югендпалас.
- Ага, так это были они? - приподнял брови Галушко. - Помню, помню! Не знал, что они из двадцать третьего. Я-то совсем в этих делах не разбираюсь, но немецкие товарищи очень хвалили!
- И не только хвалили, - подтвердил полковник. - Но и выделили группе отличную аппаратуру и инструменты.
- То, что они хорошие музыканты это прекрасная новость! - продолжил генерал. - Значит не посрамят честь дивизии и всех вооруженных сил страны.
При последних словах у Громова непроизвольно приподнялись брови от удивления, но промолчал, ожидая продолжения.
- Меньше чем через месяц состоится визит Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Брежнева в ФРГ. И этот визит будет иметь историческое значение не только для двух наших стран, но и для всей Европы и мира. - Галушко сделал паузу и со значением посмотрел на начальника Особого отдела.- Принимающая сторона решила не ограничиваться только протокольными встречами, но и организовать что-то вроде фестиваля, по типу тех, что устраиваются каждые два года в социалистических странах. Ну вы конечно слышали о фестивалях в Москве, Берлине, других столицах?
Громов молча кивнул и только успел подумать: "Неужели?", как комдив закончил:
- От нашей страны будет много коллективов, но что важно для нас - пришло приглашение для этой группы из оркестра двадцать третьего полка! Вот так-то! Персональное приглашение! - генерал поднял палец.
Галушко был явно доволен, словно это была исключительно его заслугу и в высоком профессионализме музыкантов и в получении приглашения на фестиваль.
- Но! - тут же построжел лицом Генерал. - Наша задача - не допустить никаких эксцессов и, не дай бог! - бегства кого-либо из них на Запад! Не мне вам говорить, сколько таких попыток происходит у нас почти каждый месяц! А этим и границу переходить не надо - их туда привезут с комфортом!
- Да, неожиданная новость! - наклонил голову Громов.
- Ваша задача, полковник, выяснить настроение внутри группы и проследить реакцию на эту новость! - генерал снова поднял палец. - Поэтому мы им сообщим заранее и посмотрим. Естественно, что солдатики начнут живо это обсуждать и мы с вами должны знать всё, до последнего слова! Для этой цели вам нужен наш человек внутри группы. Знаю, что это не просто, коллектив небольшой, но вы должны постараться...
- Уже. - спокойно сказал Громов.
- То есть? - генерал приподнял брови.
- У меня есть там человек.
- Отлично, полковник! - прихлопнул по столу ладонями командир дивизии. - Я всегда был в вас уверен! Хорошая работа! Но есть ещё кое-что. Здесь вы их проконтролируете, но там? Конечно, Комитет пошлёт туда целую свору своих ша... эээ агентов, под видом "комсомольских активистов". - сказал, словно выплюнул генерал. - Но случись что с нашими воинами - отвечать придётся нам! Это уж, как водится! "Чекисты", мать их!
"А ведь он прав!", подумал Громов, вспоминая что говорил Любимов о поведении комитетчиков в момент крушения Союза. " Всегда задирали нос и строили из себя бог знает что! Все привилегии - себе! А когда дело дошло до спасения страны, попрятались как крысы по углам, ожидая удобного момента, чтобы вцепиться в слабеющее тело державы!"
- Значит, мы должны послать своего человека, другого выхода нет! - пожал плечами Громов. - Только нужно обеспечить его легендой. Ограничение по численности есть?
- Нет, в приглашении ничего о составе группы не говорится. - покачал головой генерал.
- Тогда нет никаких проблем. - удовлетворённо кивнул Громов. - Я обдумаю варианты, посоветуюсь с моим человеком в группе и, думаю, сможем включить в её состав представителя нашего ведомства.
- Принимается! - генерал поднялся и вслед за ним, встал и Громов. - Даю вам все полномочия и держите меня в курсе.
* * * * *
- Шурик, тебе письмо! - в разгар нашей послеобеденной репетиции вернулся Лёха Алёхин от полкового почтальона. Он, как каптерщик, выполнял и функции почтальона оркестра.
- От девушки! - осклабился своей знаменитой улыбкой от уха до уха Алёхин. - Вот везёт молодому: одна в Союзе ждёт, а он тут себе другую завёл! Да ещё какую! Как это у тебя получается, Саня?
- От какой ещё девушки из Союза? - удивился я, забирая из его рук довольно помятый прямоугольник.
Я глянул на конверт. Вот те раз! Письмо было от Валентины Потехиной. Я, честно говоря уже и забыл о её существовании. Она, впрочем, тоже! Должна была забыть. Во всяком случае таков был сценарий нашей быстротечной "любви" в прошлой жизни. Это была очень симпатичная и очень смелая восьмиклассница, которая не побоялась подослать ко мне свою подругу с запиской, в которой
она, не долго думая вывела всего два слова:" Давай дружить." Помню я посмотрел на девчонку, которая сунула мне её в руку и спросил:
- А просто сказать не можешь?
На что та ответила:
- Так это не я предлагаю дружбу, а моя подруга! - и показала на Валентину, которая стояла тут же, буквально в трёх шагах.