Но это были не те неандертальцы.
Благодаря «эффекту бабочки», произошедшему в триасовом периоде, окончание мезозойской и наступление кайнозойской эры пошли абсолютно иными путями развития Земли как планеты. И если конец мезозоя ознаменовал собой ещё едва различимые заметные различия эволюции динозавров, которые затем, как известно, вымерли, уступив место млекопитающим, то уже в кайнозойской эре различия были весьма очевидны. Особенно это коснулось антропологического развития гоминидов.
Началось всё в миоцене. Дриопитеки уже не соответствовали своему виду. Спустя полтора миллиона лет на сцену жизни вышли австралопитеки, но и они отличались как строением, так и внутренней анатомией от привычных понятий этого вида. Дальше больше. Питекантропы, сменившие тупиковую ветвь предшественников-полуобезьян, уже разительно отличались от стандартных форм, принятых учёными всего мира. И вот венец всему: теперь у костра сидели не денисовцы или неандертальцы, а совершенно иной вид эволюции, хотя и принадлежащий уже к Homo Sapiens. Различия с известными раскопанными останками были настолько очевидны, что поражали своими масштабами, если бы их мог сейчас наблюдать любой антрополог современного мира.
Они были, несомненно, двуногими, пятипалыми, поросшие волосяной растительностью, в шкурах обмотках на ногах, имели копья с обсидиановыми наконечниками и примитивные каменные орудия. Способны были развести огонь в любых условиях непогоды. Низко посаженные глаза под нависавшими костными дугами бровей смотрели на мир плейстоцена наивно и добродушно, совершенно не подозревая, что и они вскоре предстанут в истории Земли последней тупиковой ветвью эволюции. Затем история развития человечества совершит ещё один противоположный науке скачок, выведя на сцену жизни последний перед современным человечеством вид кроманьонцев. Эти уже будут походить на современного человека более правдоподобно. Природа с течением десятков тысячелетий всё же найдёт в себе силы выровнять ту досадную ошибку приборов, что произошла в триасовом периоде мезозойской эры. Постепенно, шаг за шагом, последовательно и методично она будет выравнивать допустившую оплошность в течение веков и тысячелетий, пока снова не войдёт в своё историческое русло.
С одной лишь разницей.
Необъяснимой природе и не поддающейся никаким научным анализам.
А именно
Позднее, уже в настоящем реальном времени археологи обнаружат в пещерах наскальные рисунки примитивных художников. Они будут изображать быт и охоту первобытных племён на мамонтов и зубров. Но это будут не те мамонты. Это будут не те овцебыки, буйволы или саблезубые леопарды, которые принято считать в археологии по их костным останкам.
Это будут совершенно иные животные, хоть и похожие отдалённо на своих предков.
После наскальных рисунков археологи грядущих тысячелетий обнаружат в раскопках пресловутую и знаменитую глиняную статуэтку Виллендорфской Венеры времён палеолита. Однако это будет не та Венера. Не та глиняная скульптура, какой её принято считать в анналах археологии. Она буде, несомненно, похожа, но что-то неуловимо неизвестное будет проскальзывать в её строении. И, наконец, всем известный и легендарный Стоунхендж. Он тоже будет не тем Стоунхенджем. Мегалиты, их количество и конфигурация будут совпадать с настоящим оригиналом. Однако расположение блоков и их азимут будут в корне отличаться от известных человечеству прототипов.
Всё это вместе взятое даёт нам основание предполагать, что скачок истории после «эффекта бабочки» совершил свой оборот совершенно в ином направлении, нежели ему было уготовано природой.
******** (пауза) *******
Проснувшись поутру, весьма крупное племя обитателей неолита принялось как всегда за каждодневные заботы. Пещеры и допотопные хижины,
расположенные рядом с каждым входом в карстовые пустоты, огласились непонятными звуками, весьма отдалённо похожими на примитивную речь. Дымы костров и запахи приготовляемой пищи поплыли по всей прилегающей к равнине местности, заставляя мелких грызунов и более крупных хищников втягивать ноздрями воздух.
- О-жё-о! гортанно низким басом протянул старейший представитель племени, указывая на огонь костра. Женщины в шкурах убитых животных вертели на огне жарившееся мясо убитой накануне газели. Тушки диких кроликов и всевозможной другой дичи были развешаны над кострами, коптясь в дыму и распространяя тот будоражащий запах, заставляющий зверей принюхиваться к воздуху.
- О-жё-о! повторил он. Несколько охотников в шкурах и с копьями в руках повторили за ним гортанные звуки, присели у костра, воздели руки к небу и склонились в раболепной позе. Это были первые ритуальные поклонения огню на заре человечества как отдельного вида. Первая зарождающаяся религия, ещё не имеющая своей собственной мессии, но уже поклоняющаяся некоему идолу, духу огня и неба.
Охотники встали, простились с женщинами и резвящимися детьми, взяли копья наперевес и пустились в далёкий путь, где в зарослях нескончаемого леса были расставлены ловушки на крупных представителей животного мира неолита.
Спустя несколько часов только им известного маршрута, они прибыли к намеченной цели, где несколько дней назад выкопали огромную внушительную яму-ловушку для мамонта.