Ты с кем-то сейчас разговариваешь, настороженно констатировала цыганка. Я чувствую, тут есть ещё кто-то.
Не знаю, сделал удивлённое лицо я. Немного подумав, спросил, а скажи, Рада, среди ваших есть кто-то, кто с духами может общаться?
Мы все живём рядом с духами начала Рада.
Ну ладно, мне некогда твои сказки слушать, прервал я её, пойду я. Прощай.
Постой! схватила меня за рукав Рада, я всё-таки хочу вернуть долг. У нас в таборе есть бабушка Пэтра. Она может.
Вот вечно ты в какую-то ерунду ввязываешься, сердито сплюнул Енох, когда мы пошли с Радой.
Я думал, что увижу цыганский табор во всей его аутентичности, но Рада привела меня на рынок. Поплутав промеж рядов, мы вышли к палаткам, где тусовались всякие старьёвщики и прочий подозрительный народ.
Подожди! сказала Рада и зашла в одну из палаток.
Через пару мгновений она вышла оттуда в сопровождении сухонькой старушки с таким желтым морщинистым лицом, что она была похожа на плоды маклюры.
Вот, бабушка Пэтра, сказала Рада, указывая на меня, ему нужно спросить.
Спроси, прищурилась старуха.
Я посмотрел на Раду и замялся.
Рада, ты иди! велела старуха.
Но бабушка возмущённо надулась цыганка.
Иди. Я сказала, в голосе старухи внезапно прорезался такой металл, что только огромным усилием воли я тоже не встал и не ушел.
Рассказывай, велела бабушка Пэтра, когда Рада ушла.
Знаю, что звучит это как глупая сказка, но, может, вы знаете, можно ли призвать душу, которая ушла?
Можно, спокойно глядя на меня тихо произнесла старуха и, прищурившись и вглядываясь мне прямо в душу, спросила, та душа точно ушла?
Да, кивнул я.
Сорок дней когда будет? чуть склонив голову к плечу, спросила она.
Где-то через месяц примерно, вздохнул я. Могу посчитать.
А девять уже было?
Сегодня, ответил я, прикидывая даты. А что?
Ты разве не знаешь, что по вашим христианским обычаям поминают усопших на девятый и сороковой день?
Знаю, неуверенно протянул я.
А знаешь почему?
Я пожал плечами.
Потому что именно в эти дни души возвращаются на землю.
Он неожиданности я аж икнул.
Да, да, усмехнулась она, а души невинноубиенных обязательно приходят туда, где они погибли.
То есть если я буду сегодня на том месте, то смогу увидеть эту душу?
А если прочитаешь определённые слова то и оставишь её здесь, хохотнула старуха.
Какие слова? тут же уцепился за такую возможность я.
Ха! Всё-то ты, милок, знать хочешь, покачала головой цыганка, прямо вынь да положь. А с чего я тебе тайные слова
за так передавать должна?
А чего ты хочешь? выдавил из себя я.
Вот это уже другой разговор, улыбнулась старуха, я хочу услугу. Но не сейчас, а потом.
Я вздохнул и согласился. А куда деваться?
У тебя есть бумага и чем писать? спросила она.
Я вытащил из кармана небольшой блокнот, который всегда носил с собой и огрызок химического карандаша.
Бабуля нацарапала на листе четыре слова корявым почерком.
Вот, сказала она, когда душа придёт, прочитай это два раза.
Спасибо! от всей души поблагодарил её я, даже не сомневаясь, что она не врёт, так что за услугу я вам буду должен?
Тебя потом найдут, прищурилась старуха. Но не беспокойся, ничего страшного там не будет. Просто услуга. Небольшая.
Я торопливо бежал по окруженной ольхой и осинками просёлочной дороге, которая тоже вела к Батюшкино, к тому месту, где состоялась моя эпическая битва с Лазарем, в результате которой дощечка Филимона Поликарповича прекратила своё существование, и вместе с нею, и он сам.
Ну? Далеко там ещё? мерцающий Енох мчался за мной и всё время ворчал.
Всё, прибыли! узнал я страшное место и остановился чтобы отдышаться.
Так читай слова! возмутился Енох.
Я вытащил бумажку и дважды громко прочитал слова, которые были явно нерусскими. Какая-то абракадабра.
Первое время ничего не происходило, и я уже было решил, что старуха наврала мне.
Но буквально через миг, пространство передо мной замерцало и из него появился призрак одноглазого Филимона Поликарповича, который, радостно осклабившись, фальшиво запел:
Зачем, скажите, вам чужая Аргентина?
Глава 5
Нет, надо-таки будет ей что-нибудь подарить. Иначе будет ой.
Так как чего-то подобного я, в принципе, и ожидал, то, велев призракам сидеть дома и не отсвечивать, двинулся по указанному адресу.
Встречал меня, естественно, Фаулер.
Геннадий, мрачно взглянул на меня он, а ведь вы нам сказали неправду.
Почему? искренне удивился я. Честно говоря, ожидал всего, и что меня будут хвалить, и что меня будут агитировать что-то делать или куда-то там вступать, или критиковать, но то, что на меня будет вот такой вот наезд этого я не ожидал никак. В чем же я вам солгал, товарищ Фаулер?
Ну, я вообще-то не совсем так сформулировал, но пусть, если вы так считаете, криво ухмыльнулся Фаулер.
Так всё же? продолжил напирать я, такой вот беспардонный наезд мне не понравился.
Вы представились как медиум, и не сказали нам, что владеете гипносом.
Кто? Я? показательно изумился я. С чего это вы вдруг так решили?
Шершеневич вас не заметил, и тем не менее сразу после нашего разговора, вы проникли к нему в номер и порылись в саквояже. Из номера он выходил всего одни раз, да и то, всё время стоял на пороге. И тем не менее, бумаги в саквояже оказались сдвинуты, а некоторые перемешаны, словно их перебирали. А искомая квитанция оказалась сверху. Шерешевич клянется, что никого постороннего в номере он не видел.