продолжая хохотать, я обнял мента за плечи и поцеловал в лысую макушку. Уважаю, сука! Будущая жизнь у тебя, конечно, будет не сахар, выдал я прорицание, девяностые, как-никак, на дворе! Но ты выдержишь! Выдержишь, и выживешь, Филимоныч! А я помогу! Держись за семью, не прогибайся под этот гребаный изменчивый мир Че смотришь, ментяра? Наливай!
Глава 14
После очередного стакана, хер его знает, какого по счету, Зябликов спросил меня заплетающимся языком:
Слу-шай Вад-д-димыч, а ты д-д-действительно там п-п-п-п-побывал?
- Там, это г-где, Степа? не менее заплетающимся языком ответил я. Огласит-т-те весссссь ссссписок пжалста!
В ббубуубубудущем! с трудом справившись с необычайно «сложным» словом, выдохнул майор. Чего ты там про грядущую жопу г-г-говорил?
- Знач-ч-ч-чица так, Филиппыч, произнес я, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся глаза, бери листочек и записывай! Подробно запис-с-сывай! Ничего не упусти! распоряжался я. Я те ща как на духу все бубудущее откр кро ю
Мент засуетился, выискивая чистый лист и ручку. Приготовив писчие принадлежности, он уставился на меня с видом прилежного студиоза, готового конспектировать каждое слово умудренного непреложной истиной профессора. То есть меня.
- Знач так, Степа, произнес я, жопа в пока еще существующей стране советов начнется уже нынешней осенью! Понял?
Понял Кивнул Зябликов, едва не свалившись со своего кресла.
- Блин, это ж опять двадцать пять! задумчиво произнес я. Именно с этой жопы я начинал строить свою империю в прошлый раз
Империю? Так ты, выходить, царь?
- Бери выше император, подбоченился я, империя всеж, а не хер в стакане!
А понял буркнул Зябликов, уткнувшись в чистый лист. Так чего там с жопой?
- С какой жопой? С моей? Если с моей то все в поряде Ты чего это, Зябликов? Ты на мою жопу глаз не клади! Я, блядь, не толерантная европейская сволочь, мигом глаз на жопу натяну
Да не, отмахнулся от моего пьяного бреда майор, я про жопу страны.
- А, извини братан, гулко стукнув себя кулаком в грудь, произнес я, тут же совдеп еще, у вас еще педрильные гамадрилы не в почете.
А у вас чего, там, в будущем, совсем гакнулись? подохренел майор. Ты же о реальных пидорах сейчас толкуешь?
- Ну, да, кивнул я. Там, куда ни плюнь, так обязательно хоть в одного заднеприводного попадешь! Парады свои сучьи устраивают, в телеящике от них прохода нет
Ну, бля, а у нас на это дело статья имеется, даже с какой-то гордостью произнес майор. Сто двадцать первая УК РСФСР. До пяти лет!
- Недолго вам осталось, фыркнул я. Скоро эти пидорги заполонят всю планету, и бывший Союз в частности Филиппыч, ты это, не сбивай меня! Записывай, давай! Значит: осень 1990 года табачный кризис. С прилавков магазинов нахрен исчезнет все курево, а то, что можно будет найти взлетит в цене в несколько раз! На табак введут талоны, но и по ним можно будет купить одну бурду, типа «вьетнамских палочек» Хо Ши Мина. Так что, закупайся, Степа, на год вперед
Помедленней пжалста, я зап пи сываю Как не будет курева? Заторможенные мозги майора, наконец-то осмыслили мое бесплатно пророчество. А куда оно, нахрен, денется? У нас же этого табака в Союзе хоть жопой его ешь!
- А не будет твоего союза скоро, да и не похрен ли тебе? Пиши дальше, писатель
Как я не пытался держаться, ведь мой «сожитель» вещал менту о будущем, ожидающем всех нас в ближайшее время, но смысл его слов терялся. Мой мозг, одурманенный уже, наверное, бочкой алкоголя, отказывался напрочь воспринимать какую-либо информацию, а особенно её запоминать. Я и не заметил, как отрубился от происходящего. Дальнейшие действия я осмысливал лишь какими-то урывками, включаясь на несколько минут, а после вновь погружаясь в забытье. Реальность происходящего замешивалась с моими бредовыми снами в какой-то абсолютно нереальный коктейль, и отличить одно от другого не было никакой возможности. Я гонял по аду чертей, жарился на гигантской сковородке, набивал драгоценностями и пачками зеленых бумажек старый ментовской сейф, завалваал кабинет майора ящиками с элитной выпивкой и пил, пил, пил, практически не закусывая.
После звонка жены Зябликова, посетившей своего лечащего врача,
и заявившей, что она если и не совсем здорова (это выясниться только после детального обследования, анализов и прочей сопутствующей хрени), то явно движется в нужном направлении, глобальная пьянка захлестнула весь ментовской отдел. На рогах ходили все: от ППСников, и до следователей-оперов порадоваться за начальника хотелось всем. Не смотря ни на что, Зябликова в отделе искренне, если и не любили, то уважали все без исключения подчиненные. Мужиком, как выяснилось, он был отличным и надежным, суровым, носправедливым и за своих сотрудников всегда стоял горой. Так что мусарня гудела, к тому же на шару и с прямого попустительства начальства, что только держись.
В один прекрасный момент моего недолгого просветления, я услышал музыку, доносившуюся с первого этажа. Кто-то живо лабал на оставленном мною в обезьяннике музыкальном оборудовании и пел, таким знакомым голосом:
Мы настигли ее
Через сто световых лет,
Опорожнили тюбиков не на один обед.