Гейли
Нет-нет, дорогой мой, ты этого хочешь, и ты это получишь. Будь по-твоему. Она улыбнулась.
Брент рассмеялся, и вдруг, на какой-то миг, показалось, что небеса над старинными надгробиями просветлели и из-за кромки туч пробились солнечные лучи.
Смеешься надо мной?
Смеюсь, мистер Мак-Келли. Он снова стал серьезным:
А что ты скажешь о доме?
О твоем поместье? удивленно переспросила Гейли. Брент кивнул. Она развела руками. Оно восхитительно. Его обязательно когда-нибудь объявят памятником истории и национальным сокровищем.
Ты знаешь, что оно принадлежит мне.
Да осторожно протянула Гейли.
Я хочу, чтобы мы жили в нем.
Она ничего не ответила. Всего неделю назад эти слова пробудили бы в ней целую бурю восторгов. В этом доме было все, что надо: красота, стройность, характер, история. Но теперь Теперь она не знала, что сказать. Конечно, она делала скидку на возраст дяди Хика. Однако его нельзя было назвать старым маразматиком, и Гейли не могла поверить свекрови, настойчиво убеждавшей ее, что старик сказал эти слова в предсмертном бреду.
С другой стороны, она была уверена, что понравилась дяде Хику. На свадьбе он явно был очарован ею.
Я бы хотел перебраться туда, прервал молчание Брент, пристально вглядываясь в лицо жены. Он понимал ее чувства и терпеливо ждал, что она сама поймет, насколько нелепы ее страхи.
А твоя мастерская?
Я устрою студию на втором этаже, над кухней. Мало ли там места и помимо дома: старая поварня, прядильня, мельница
Нет, наверное, мастерскую надо делать в доме
Так, значит, ты согласна?
С чем? Гейли почему-то не могла избавиться от какого-то чувства неловкости.
Я имею в виду, ты не возражаешь, чтобы мы переехали? Надеюсь, ты не суеверна? Во всяком случае, не побоялась ночевать в апартаментах Аль Капоне! Брент улыбнулся. Он дразнил ее. Ему до смерти хотелось поскорее перебраться в дядино поместье.
Не многовато ли: психиатр и родовое гнездо Эйнсвортов в один день, да еще сразу после похорон? сухо заметила Гейли.
Брент приблизился к ней, прижав телом к фигуре бронзового ангела. Сегодня на нем был темно-серый костюм-тройка, из-под которого слегка выглядывал краешек голубой рубашки. Щеки все еще пахли кремом для бритья, а волосы взъерошил ветер. Гейли подумала, что он поразительно красив, сердце ее сжалось: нечто среднее между настоящим демоном-искусителем и мальчишкой-шалуном. Ему так хотелось переехать в старый дом! Гейли не находила сил винить его. Усадьба была поистине уникальна. Ему посчастливилось унаследовать едва ли не национальное сокровище.
Я люблю тебя, сказал Брент.
Ты вьешь из меня веревки.
Совсем нет, улыбаясь, возразил он. Во всяком случае, не на людях.
Будь посерьезнее. Мы все-таки на кладбище.
Я серьезен.
Солнце снова скрылось за тучами. Казалось, что серое небо легло на кроны деревьев. Внезапно на Гейли нахлынул страх. Это было очень странно, потому что она всегда доверяла Бренту и чувствовала себя с ним в полной безопасности. Однако сейчас что-то неосязаемое вдруг напугало ее.
Она положила ладони ему на грудь и погладила лацканы темного пиджака:
Пойдем, Брент.
Что-то случилось? нахмурился он. Гейли покачала головой:
Ничего. Просто я хочу уйти отсюда.
Но ты мне не ответила. Она пожала плечами:
Конечно. Мы переедем. Мне тоже понравилась усадьба.
Брент взял жену за руку и повел к машине. Теперь, когда все остальные уехали, их автомобиль одиноко стоял в самом низу холма.
В конце концов, если тебе там будет плохо, мы в любой момент сможем уехать оттуда.
Гейли кивнула и повторила:
Мне понравился этот дом.
Спасибо. Он поцеловал ей руку.
Они добрались до старенького «мустанга». Брент усадил Гейли
и занял место за рулем. Когда они выезжали с кладбища, солнце снова выглянуло из-за туч и осветило им путь, а когда час спустя супруги подъезжали к главным воротам усадьбы Эйнсвортов, оно ярко сияло в очистившемся небе.
В его лучах Гейли могла разглядеть дом в полном блеске. Он был очень красивый. Красные кирпичные стены и побеленные высокие греческие колонны, широченная веранда, окружавшая строение, все это выглядело впечатляюще.
Ну, как дела? спросил Брент.
Она хотела ответить, но промолчала, поняв, что с того момента, как автомобиль въехал на длинную аллею, ведущую к дому, муж следил за ее поведением. Брент зарулил на стоянку, продолжая изредка поглядывать на жену. Но, не дождавшись ответа, вылез из-за руля и помог выйти ей.
Плечи Гейли внезапно вздрогнули, и удивительно, но она поймала себя на мысли, что строение казалось ей поистине родным. Она сгорала от нетерпения перешагнуть порог дома. Это будет просто замечательно!
Гейли?
Она взглянула еще раз на дом и ослепительно улыбнулась Бренту:
Давай переночуем здесь сегодня?
Но у нас же ничего с собой нет
Неужели в доме не найдется пары запасных зубных щеток? Ну так как?
Брент обнял жену:
Отлично. Мы остаемся.
Спустя месяц Гейли напрочь забыла о былых сомнениях относительно переезда в этот дом. Ей нравилось в нем решительно все. Из бывшего кабинета, где в последние годы была устроена кухня, во флигель, в котором раньше готовили еду, вела колоннада. В старину такое расположение построек позволяло обезопасить дом на случай пожара. Гейли провела три уик-энда кряду, объезжая окрестности в поисках медных постельных грелок, чайников, котлов и прочей устаревшей утвари, чтобы украсить старую кухню, годами стоявшую в полном запустении. На окна она повесила клетчатые льняные занавески, а по стенным полочкам расположила приобретенную медную посуду, чугунные сковородки и деревянную утварь. Окна старой кухни были обращены на восток, и по утрам сюда весело заглядывало солнце, так что Гейли здесь предпочитала пить утренний кофе. Брент, польщенный ее хлопотами по убранству дома и довольный видом преобразившейся старой пристройки, неизменно присоединялся к жене за завтраком. Всего за неделю пребывания в доме утренняя трапеза в окружении собранного стараниями Гейли антиквариата вошла в привычку у обоих.