Распахнув дверцу экипажа, Лукас подсадил ее внутрь. В замкнутом пространстве сдержанное недовольство Кьяры стало более явным. Лакированные стенки кареты все теснее надвигались на него с каждым оборотом колес.
Как он ненавидел это ощущение несвободы, словно его связали по рукам и ногам!
Если вы что-то задумали, сэр, я предпочту, чтобы вы высказались, а не таили это в себе, произнесла Кьяра.
Не желая сознаваться в собственной слабости, Лукас, чтобы не выдавать внутренней борьбы, решил пойти в наступление. В конце концов, напомнил он себе, с его репутацией повесы и развратника все только и ждут он него, чтобы он потакал своим слабостям.
Значит, так тому и быть.
Неужели? ехидно улыбнулся он. Я в этом сомневаюсь.
Кьяра поморщилась, что только подстегнуло его.
Опять же решайте за себя. Он подобрал ноги, и их бедра соприкоснулись. Я ведь предупреждал вас, что из-за моих порочных привычек меня частенько посещают неприличные мысли. Мне продолжать?
Безнравственный человек!
Разве я совершил что-то безнравственное?
Кьяра изумленно на него посмотрела.
Но подождите немного и увидите, на что я способен.
Кьяра попыталась отодвинуться, но он вцепился в складки ее подола.
Отпустите меня, сэр, прошептала она.
Он хмыкнул.
Звучит прямо как строчка из романа мисс Радклиф. Там беспомощную героиню завлекает в мрачный замок развратный мерзавец, чтобы лишить невинности.
Это не роман, а кошмар, процедила Кьяра сквозь зубы.
А вы не целомудренная школьница, которую должен спасти рыцарь на белом коне.
Лорд Хэдли, строгим тоном произнесла Кьяра.
Шелк зашуршал по кожаному сиденью, когда Лукас привлек ее к себе и большим пальцем провел по краю уха. Кьяра отбросила его руку.
Прекратите!
А так? Он убрал прядь, упавшую на щеку.
Я же сказала: прекратите!
Значит, мне мало что позволено, верно? Лукас вдохнул исходивший от нее аромат. В носу защекотало от сладкой вербены, смешанной с более тонким запахом чего-то, что он не мог определить.
Вы ведете себя не по-джентльменски, сэр.
Разумеется. Иначе я не сделал бы вот этого. Лукас наклонился к ней. Мимолетный поцелуй, только чтобы позлить, а совсем не потому, что ему вдруг захотелось еще раз попробовать ее на вкус. Лукас едва коснулся губами ее губ.
Хэдли
Интонация была какой-то неопределенной. Вопрос? Может, приказ? Трудно было понять.
вы пьяны, закончила она, поднося пальцы к губам.
В стельку, согласился он. Я редко веду себя прилично, и это пагубно сказывается на моем разуме и теле.
Она судорожно сглотнула.
Именно поэтому я не отвечаю за свои поступки.
Кьяра понимала, что должна испытать отвращение от поцелуя, но странная слабость парализовала ее волю. Она попыталась отодвинуться, но ее бросило в жар.
Мм Это не она, это кто-то чужой издал такой непристойный, низкий звук. И губы явно уже не принадлежали ей.
Как иначе можно объяснить то, что она так жадно раскрыла губы навстречу его языку?
Нет, нет, нет! Тысячу раз «нет». После того первого свидания у нее в рабочей комнате, которое Кьяра расценила как греховное, она поклялась держать себя в руках, похоронить в себе все порочные желания. И что теперь? Теперь они вырвались на волю, как струя шампанского. Ощущение было мучительным и в то же время сладостным.
Лукас заключил ее в объятия, и она перестала сопротивляться. Сначала поласкала его язык
легкими, осторожными прикосновениями. Осмелев, пососала нижнюю губу, удивляясь разнице между ее мягкостью и жесткостью в уголках рта, там, где уже отрастала щетина.
Хрипло застонав, Лукас навалился на нее и одну руку положил ей на бедро, а другую запустил в волосы. Неожиданно Кьяра оказалась прижатой к его широкой груди.
Лукас пошевелился. Мощные мышцы на груди двинулись и потерлись об нее. Она почувствовала, как затвердели ее соски.
Он слегка отодвинулся, ровно настолько, чтобы просунуть руку вниз и положить ей на живот.
Кьяра снова застонала.
А теперь пора обследовать ваше тело, найти самые чувствительные для поцелуев места, пробормотал Лукас, не отрываясь от ее губ. Продолжая целовать ее, он мял ее соски. И это уже были не пальцы. Это его язык описывал круги вокруг сосков прямо поверх лифа. Потом он слегка прикусил их, исторгнув из нее всхлип, когда влажный шелк прилип к чувствительной коже.
Погрузив руки в его длинные густые волосы, Кьяра с замиранием сердца наслаждалась гладкостью и нежностью черных как грех шелковистых прядей.
Она почувствовала себя в раю. Или это был ад?
Колесо ударилось о выбоину в мостовой, карету тряхнуло. Масляный фонарь вдруг ярко вспыхнул, плюмаж дыма завился вокруг стекла. От неожиданности Кьяра заморгала, пытаясь сбросить с себя наваждение.
Приподняв голову, Лукас зацепился пальцем за вырез платья и осторожно потянул его вниз. Еще одно движение, и грудь окажется наружу.
Волна прохладного воздуха остудила ее. Кьяра убрала его руку и отодвинулась от него.
Я Мне очень жаль Я не могу Она покусала припухшую губу. Не знаю, что на меня нашло.
Лукас выпрямился. На его лице плясали тени. Было невозможно понять, о чем он думает.