Эх, золотые были времена!
Кому-то, возможно, покажется всё это дикостью, варварством и большим недосмотром наших родителей.
А вот мне так не кажется.
Моё детство было замечательным. Минуты, проведённые вместе с ребятами, я, наверное, буду вспоминать до конца своей жизни. Я был тогда так счастлив, что и передать нельзя.
Увы, но многие современные дети такого
счастья лишены.
Теперь в нашем обществе утвердилась дурная концепция «безопасного детства». Пришла она к нам, разумеется, с Запада.
Когда мы были детьми, то чувствовали, что многие наши беды идут именно оттуда в виде новомодных педагогических измышлений. Поэтому я и сейчас остаюсь злейшим врагом этой гадостной, буржуазной, исключительно вредной концепции.
Детство не должно быть «безопасным».
Все эти детские площадки, покрытые резиною, все эти горки, где шурупы закрыты от детских глаз, все эти многочисленные теперь оувернантки, будто только воскресшие из небытия и готовые обучать «королевскому английскому», все это настолько противно мне, что я готов хоть сейчас измолотить всю эту гадость в порошок.
«Безопасное» детство это детство без радости. Это гувернантка, орущая про то, что надо повторить неправильные глаголы. Это мюсли на завтрак и поездки в языковые лагеря Европы летом. Словом, это вся та буржуазная мерзость, которую мне хочется уничтожить. Уничтожить полностью и абсолютно. Уничтожить без остатка.
При коммунизме детство станет периодом героических поступков, удивительных приключений и неограниченной свободы. Словом, тогда детство и взрослость сольются воедино.
Я искренне полагаю, что детям намного полезнее взрывать петарды на каком-нибудь пустыре, чем заниматься английским по какой-то там новой методике. И если ханжи решат возразить, то я смело скажу: пусть погибнут все ханжи, пусть настанет воля!
Вообще же, дети это природные коммунисты. Они очень легко принимают идеи равенства. Лет до десяти особенно. Потом уже в ход вступают религия, школа и прочая мерзость.
Именно поэтому я обеими руками за на ыленное, полнокровное и свободное детство. Такое, какое было у меня очень недолго, всего лишь те полтора месяца, когда я общался с Алёшкой и Машкой. Спасибо им огромное. Никогда их не забуду.
Вернёмся, однако, к делу.
Что-то опять вспоминается мне «Дворец пионеров».
В одном из кабинетов там на внутренней стороне двери висит вырезанная из картона белка. Она, кстати, и поныне там. Эта огромная белка самое сильное моё детское воспоминание, пожалуй.
Ладно, ещё о многом надо сказать.
Во второй половине того лета мы ездили сначала в Анапу (в июле), а потом к родственникам, в Одессу (в августе).
Про Анапу рассказать нечего. Ну, кроме того, что мы там с помощью пневматического ружья охотились на лягушек-быков.
Этих самых ляшушек-быков вокруг Анапы водилось множество. Они очень большие, крупные, мясистые. А ещё они страшно и громко орут.
Каждый день мы проводили в морских купаниях, а каждый вечер в охоте на лягушек.
Я помню, как мы с дедушкой пробирались в темноте, лишь чуть разогнанной фонарём, через заросли камыша. Мы шлина страшный лягушачий вой. Тут я вижу лягушку. Огонь! Раздаётся выстрео. Нет, лягушка уплыла.
Так было почти всегда.
Да я и не зотел жтих лягушек особо убивать. Мне куда больше нравилось смотреть на них. Очень уж они красивые.
Попал я в лягушку-быка лишь однажды. Она сразу же так начала орать, что мне стало её очень жалко, а самому было очень стыдно. Я просто зотел почувствовать себя озотником, но не убийцей. Словом, тут я был обычным ребёнком.
Закончилось всё это дело тем, что раненую лягушку я целую неделю лечил самостоятельно. А ещё я для неё ловил мышей. Потом, когда мы её всей семьёй выходили, я отпустил её в дикую природу. Ружьё я тогда закопал в землю.
Да, лечили мы эту лягушку всей семьёй. Целую неделю на море не ходили. Мама боялась её и всё поражалась тому, какая она (лягушка) огромная. Да, это хоть и лягушка, но всё же бык! Словом, страх не мешал маме заботиться о несчастном существе. А однажды ночью эта лягушка забралась к нам в постель погреться. Мама была напугана до смерти. Мы тогда с ней спали в одной кровати. После жтого случая лягушку выселили в комнату к дедушке и бабушке. Она и там забиралась ночью в кровать. Холодно ей было, видимо. А вообще жта лягушка у нас жила в ванной. Там она всегда могла поплавать в ванне, где доя неё была набрана вода. Один раз она напугала до полусмерти горничную санатория, где мы жили.
Не очень жто был санаторий. Назывался он «Парус».
А вообще эта лягушка неплохо себя у нас чувствовала. Так мне, во всяком случае, казалось.
Но хватит уже о лягушках.
Я здесь обмолвился о том, что спал тогда с матушкой в одной кровати. Сейчас расскажу о том, как это всё получилось.
Дело в том, что я в шесть лет очень сильно заболел. Подцепил заразу во «Дворце пионеров». Тогда у меня была температура под сорок, жар, бред и галлюцинации. На основании этого я сам переехал в родительскую спальню к матери, а отца выселил в свою, детскую.
Затем я поправился, но спать на новом месте продолжил.
Отец уж думал, что он вернётся на своё законное место с началом учебного года, когда я пойду в школу. Но после начала учебного года стало только хуже.