- Не могу я без нее, Паш! глухо сказал Сергей.
- А надо смочь! Надо вернуться. В работу, в общество! Так надо, Сергей Сергеич, надо! Ты советский гражданин, а расклеился из-за бабы. Свет клином не сошелся. Другую найдешь. Прожил с ней всего месяц, и уже полтора пьешь! Павел Николаевич остановился прямо перед Писаренко и строго спросил: - Или ты собрался угробить всю свою будущую жизнь?
- Катя не баба, - проговорил Писаренко и уронил голову на ладони. Я ее никогда не прощу, понимаешь? И никогда не разлюблю!
Товарищ Горский с любопытством разглядывал инженера. Эк его скрутило-то! Присев на стол, он задушевно поинтересовался:
- А за что прощать? Она загуляла что ли?
- Да если б загуляла, я хоть бы знал, что с ней! слабо соображая, что несет, в сердцах воскликнул не вполне трезвый инженер. - А эта Уехала В обед борщ варила. Рассердилась, что я строиться решил. А потом уехала. И все. Даже письма не
оставила.
Павел криво усмехнулся и похлопал Сергея по плечу.
- Иди проспись! И учти: будешь пить поставлю вопрос об исключении тебя из комсомола. Явишься еще хоть раз пьяным на работу уволим по статье. Это понятно?
- Понятно, - буркнул Писаренко, встал и направился к выходу. Открыв дверь, обернулся уже на пороге и зло рассмеялся: - Сын Сергея Сергеевича Писаренко исключен из комсомола за пьянство. Папа будет в восторге.
Пишущая машинка резко замолчала.
- Салют! объявил инженер, махнув рукой Довгорученко, и пошел прочь.
- Вот ведь любовь - мечтательно сказала Лизка, осторожно выставив вперед одну ножку так, чтобы юбка поползла вверх. Стол только утром передвинула, чтобы товарищу Горскому удобно было лицезреть все ее выдающиеся части тела в профиль.
Товарищ Горский уперся взглядом в ноги своей секретарши, заставил себя отвести глаза, но вместо этого скользнул ими выше и теперь уже уперся во что-то неимоверно волнистое на ее груди. Он схватился из-за стола и зло захлопнул дверь кабинета. Довгорученко тоже не мешало бы объявить выговор. За неподобающую комсомолке длину юбки. Павел тяжело вздохнул и сосредоточился на документах, полученных сегодня из районного комитета.
Между тем, вместо того, чтобы отправиться спать, как велел товарищ секретарь комитета комсомола завода «Автоэлектроаппаратура», инженер Писаренко забрел в рюмочную. Как он там оказался, толком не помнил. Мысль об исключении из комсомола и увольнении с работы подействовала, как удар обухом по голове. И выдержать ее на трезвую было слишком трудно. И знал ведь, что ничего не получится. Мысли из головы не выветрятся, только хуже станет. Но ноги по привычке принесли сюда. Он сидел, тупо уставившись на рюмку водки и тарелку с бутербродом с килькой и вцепившись по дурацкой привычке пальцами в волосы. По углам уже даже не шептались, глядя на него. Все знали, что молодой специалист из Ленинграда сильно пьющий. Не иначе потому сюда, на периферию, и сослали.
- Шо, зятьок, довел Катруську своим пияцтвом? раздался рядом голос Гришки Нарышко. А я ж казав, шо тобі за це буде.
Он уселся с одной стороны нетрезвого инженера, а с другой расположился Мишка.
Сергей, не глядя на них, продолжал изучать кильку на бутерброде.
- Шо? спросил он равнодушно.
- Грицько, ти ба, той плюгавий і не памятає. Дума, шо в Катруськи братів нема.
- А ну-ка - многозначительно сказал Гришка, поднялся со стула, потянул за шиворот Сергея и кивнул брату: Ходь!
Собственно, Сергею даже в голову не пришло послать братьев Нарышко к чертовой матери. Хотя и мог бы. Но ему было до такой степени наплевать, что он встал, подхватил пальцами кильку с бутерброда, отправил ее в рот и, неторопливо разжевывая, направился на выход, вслед за родственниками. За углом рюмочной начинался небольшой лесок.
- Давайте, хлопцы, хоть подальше зайдем, чтоб с дороги не было видно, - почти весело предложил Сергей.
- Нє, Грицько, ти чуєш? Воно ще й базікає!
- Чую, - буркнул Гришка и с размаху ударил Сергея в скулу. То тобі за Катруську!
- І од Мишка за сеструху! пробасил младший, врезав кулаками по животу.
В глазах потемнело, и дальнейшее воспринималось с легкостью и злой обреченностью. Но на душе легче стало однозначно. Оказывается, физическая боль вытесняет душевную. Только зря время терял, пытаясь спиться. Можно было сразу сказать этим двум бугаям, что Катерина сбежала из-за него.
Ка-те-ри-на.
Ее имя вспышкой промелькнуло в голове. И, пока шел домой, не обращая внимания на оглядывающихся на него прохожих еще бы, пьяным его видели, а с разукрашенной рожей впервые сделал вывод, что эффект от избиения тоже кратковременный.
Когда зашел в общежитие, старушка-вахтерша только всплеснула руками и сердобольно прошелестела:
- Скорую выкликать?
- Обойдусь, - буркнул в ответ Писаренко и направился, было, вверх по лестнице. Тут вахтерша спохватилась и бросилась за ним:
- Товариш Писаренко, вам тут прислали
Она протянула ему конверт. Он равнодушно кивнул и пошел к себе.
Несколько минут спустя, он сидел на своей кровати, схватившись за голову. На коленях его валялась открытка. От Кати.
«Поздравляю с Днем Воздушного флота СССР!