Заря, заря, я пятый. Попали в засаду в квадрате «Шакал-27». Две коробочки подбиты. Есть «двухсотые» и «трёхсотые». Веду бой. Прошу помощи! истошно орёт в рацию ефрейтор Серега Смирнов, укрывшись за большим куском скалы. Слетая с брони, он сумел не разбить рацию. Сейчас вся надежда на него и на наши «вертушки».
Командира колонны старшего лейтенанта Фролова сильно контузило взрывом, и он, ничего не понимая, сидит на земле рядом с передовым БТРом и раскачивается взад-вперёд, держась обеими руками за голову. Рядом с ним, раскинув руки и уставившись широко распахнутыми серыми глазами в выцветшую голубизну афганского неба, лежит мёртвый Васька Широков, которого смело с брони взрывной волной вместе с командиром. Неподалёку от них пули взбивают фонтанчики пыли, ложась всё ближе и ближе к ничего не понимающему Фролову. Его пока прикрывает чадящая густым чёрным дымом броня, но это ненадолго, и в любой момент жадные до человеческой крови куски металла могут впиться в живую плоть.
Фрол, ложись! Фро-ол! Ты меня слышишь Срывая голосовые связки, орёт ему до боли похожий, словно смотришься в зеркало, сержант-сверхсрочник, одновременно стреляя в сторону большого камня наверху, откуда по ним прицельно били духи.
Старший лейтенант находится как будто в прострации, по его пыльному лицу текут крупные капли пота, оставляя за собой длинные грязные полоски. Сержант, словно в замедленной съёмке, видит пустые бессмысленные глаза командира и понимает, что для того это конец. Оглушённый и контуженый Фролов ничего сейчас не слышит и не понимает. Тогда сержант, закинув автомат за спину, делает быстрый рывок через простреливаемое пространство к сидящему на дороге командиру и, схватив того под мышки, с усилием волочёт в сторону большого куска скалы у дороги. Командир очень тяжёлый, сержант упирается изо всех сил ногами, натужно пыхтит и с трудом тащит его могучее, но сейчас безвольно обвисшее тело. Медленно, всё очень медленно. Совсем рядом щёлкают пули. Они вот-вот найдут свою цель.
Фрол! Очнись! Разрывая рот в бессильном крике, надрывается сержант. Фро-ол!
Фро-ол! Орёт уже Карабанов, вскидывается на своей кровати и бессмысленно смотрит перед собой.
Сердце у него в груди бухает как у загнанной лошади. Только что он снова тащил командира по пыльной дороге и снова не успевал. Руки и ноги отказывали, мощное тяжёлое тело Фролова весило как будто тонну и не поддавалось. Этот кошмар периодически приходил к нему по ночам. Тогда, на той дороге, он все же успел вытащить старшего лейтенанта Фролова и спрятать его за скалой. Они ещё больше часа отбивались от наседающих «духов», пока не прилетели наши «вертушки» и не
причесали огнём все склоны с засевшими на них моджахедами. Потом по дороге пришла бронегруппа и всех: и тех, кто остался в живых, и тех, кто «задвухсотился», вывезли с места ожесточённого боя.
Бля, Десантура, ты чего так орёшь-то Испуганно спросил его со своей кровати Вобла. Я, сцука, чуть не обоссался от неожиданности.
Ничего, кошмары снятся. Спи. Раздражённо буркнул ему Иван, снова укладываясь спать и укутываясь в одеяло с головой.
У них с той первой встречи образовалась взаимная симпатия. На той же неделе, в воскресенье, когда вся компания мажоров пришла к нам в зал во второй раз, Ваня набрался смелости и пригласил Таню вместе сходить в кино. А та возьми и да согласись, и даже обрадовалась вроде, так ей Ванька понравился. В общем, у них сейчас намечается что-то вроде большой дружбы, грозящей перерасти во что-то более нежное и конфетно-букетное. Ванька, при моих вопросах о Тане, густо краснеет и отнекивается, но по его широкому довольному лицу видно, что у них там всё в порядке.
Наша вторая тренировка с мажорами прошла гораздо более спокойно. Мы провели её уже без членовредительства, как обзорный семинар по технике, которых я в своём времени провёл неисчислимое множество. Мы с Ваней показывали ребятам и ударную технику, и работу в партере с ударами, и элементы встречного ножевого боя. Наши гости интересовались абсолютно всем, постоянно задавая вопросы и прося повторить то, что не уловили с первого раза.
Особенно дотошной в расспросах была генеральская дочка Вика. Она задавала довольно грамотные вопросы, делала дельные замечания и сама хотела попробовать всё лично. У этой девчонки очень цепкий аналитический ум. Те, кто поведётся прежде всего на её яркую внешность, скорее всего пропустят то, что Вика очень наблюдательна и умна. Она бывает весьма саркастичной и едкой, но в целом доброжелательна по отношению и ко мне, и Ваньке. Вика умеет слушать и выделять в сказанном нужные моменты. Из неё вышел бы неплохой аналитик или следователь. Видно, что кто-то оттачивает её пытливый ум, возможно, это её отец генерал, или кто-то из знакомых. На мой взгляд, из всей компании мажоров, Вика самая непростая. С ней нужно вести себя поаккуратней, чтобы не попасться на несоответствиях.
Что касается самой тренировки, то тут с Викой тоже были свои интересные моменты. Пока речь шла об ударке, всё было нормально. Я долго и подробно объяснял ребятам нюансы работы коленями в тайском клинче, а потом переход с ударов руками на локти. Дальше, после демонстрации, мы разбивались по парам и все пробовали повторить показанное. Вика не отставала от парней и работала в паре то с Борисом, то со Славиком, то со мной. Постоянная смена пар в процессе занятий позволяет лучше запомнить и отработать изучаемые техники, примеряясь к различным партнёрам по отработке.