Только без шуток про скальпели, прошептала я, цепляясь за его плечи, чувствуя напряжённые мышцы под руками, пульсирующие от желания. Но он уже прижался губами к моим, и всё смешное исчезло.
Его поцелуй был как доза лидокаина сначала резкая сладость, потом оглушающее онемение везде, кроме низа живота. Я укусила его за нижнюю губу, заставив застонать гортанно, как издалека доносится зуммер монитора, а его язык ворвался в мой рот, дразня и требуя, как будто это был первый этап «лечения». Кончик языка кружил вокруг моего, слизывая соль и адреналин, пока я не начала дышать через нос, втягивая его аромат. Руки рвали пуговицы блузки с таким же азартом, с каким мы обычно рвём упаковки со стерильными салфетками. Ткань враг. Латекс тоже. Сейчас бы кожа к коже
Тут он отстранился, глаза блестят, как после удачной операции, но с хитрой усмешкой.
Подожди-ка, пробормотал он, и я увидела, как он тянет из кармана стетоскоп тот прохладный, металлический трубка и диафрагма, что он обычно прикладывает к груди пациентов. Интересный инструмент для твоей груди, сказал с сарказмом, но тело уже предвкушало игру.
Он расстегнул мне блузку полностью, стягивая лифчик вниз, и медленно провёл диафрагмой по моей шее холодный металл оставлял мурашки, как лёд на горячей коже, вниз, к груди. Внезапно прижал её прямо к моему соску твёрдому, кружок трения по ареоле заставил меня ахнуть и выгнуться дугой. Сосковый пучок прижался, как будто охлаждали больное место, но вместо боли пульсация удовольствия.
Мм... Слушаем сердце, прошептал он с усмешкой, вращая её круговыми движениями медленнее, потом быстрей, дразня меня, пока я не могла сдержать стон: низкий, приглушённый, от которого горло пересохло. Он добавил рот губы сомкнулись на втором соске, всасывая его, язык кружа
вокруг, пока стетоскоп продолжал «осмотр», и я схватила его волосы, запуская пальцы, ощущая мягкую текстуру.
Боже, док... Твои «инструменты» огонь, выдохнула я, тело извиваясь на столе.
Его другая рука скользнула вниз, разрывая застёжку штанов и трусиков одним движением звук рвущейся ткани эхом отразился от стен. Пальцы те самые длинные, ловкие хирургические, с прохладной кожей от геля нашли мою влажность. Он помазал ими по складкам, собирая влагу, и я услышала тихий влажный звук, как будто проверяли слайды под микроскопом.
О, док, простонала я, диагноз?
Он улыбнулся хищно.
Трепетание клапанов... Нужна более глубокую диагностику.
И без предупреждения, он сунул два пальца внутрь меня медленно, но решительно, растягивая стенки, как вводили катетер, но куда приятнее: пальцы согнулись внутрь в крючок, задев G-точку с первого пресса. Я схватила его за запястье, но не остановила слишком хорошо, как разряд во время реанимации. Кожа сжала его пальцы, влажная и тёплая, и он начал двигать их ритмично внутрь-наружу, закручивая, пока добавлял третий палец для большего наполнения.
Чувствуешь? Пульс учащён, шутил он, большим пальцем кружа по клитору. Меня трясло: каждый толчок пальцев отзывался эхом, мышцы сжимались, и я кончила вдруг, в шоке от интенсивности, тело затряслось, соки потекли по его руке, а я сбила локтем лампу она закачалась, но не упала.
Он запрокинул голову, когда мои пальцы вцепились ему в волосы.
Боже, Катя Ты его голос сорвался, и это прозвучало лучше любой похвалы. Внезапно он приподнял меня, и я обхватила его ногами, как реанимируемый пациент с отчаянной надеждой на спасение. Я ударилась спиной о стену, но боль растворилась в его горячем и прерывистом дыхании. Он стянул свои брюки одним рывком, и вот он его член, твёрдый, пульсирующий, как «инструмент» хирурга, с венами, набухшими, как после инъекции.
Время для главной процедуры, прохрипел он, доставая презерватив он надел его медленно, разматывая по стволу, смазывая гелем заранее, чтобы скользило. Кончик тёрся о моё внутреннее бедро, горячий даже сквозь латекс. Он позиционировал себя у моего входа, и я схватила его за плечи, ногти впились в кожу. Он вошёл сначала медленно, наполняя меня целиком глубокий, длинный толчок, заставивший меня запустить ногти в его спину, ощущая, как его структура заполняет пустоту: твёрдая головка, скользкий ствол, лёгкое трение.
Фух... Ты тесная, промычал он, начиная двигаться, впиваясь бёдрами в меня, ритм набирал обороты, как сердце в тахикардии сначала медленные слайды, чтобы я привыкла, потом быстрые, глубокие, ягодицы шлепали о мои бёдра с влажным звуком.
Ты точно... не выключишь аппаратуру? выдавила я, когда его губы добрались до соска, зубы мягко прикусили, посылая удар по нервам.
Если вырубимся, он впился зубами в нежную кожу, заставив меня вскрикнуть, то реанимировать будешь ты.
С каждым движением юмор отступал. Его руки, сильные и ловкие, срывали последние преграды, а мои ногти оставляли алые следы на его спине как интубационная трубка на горле. Он повернул меня лицом к столу, прижав грудью, и стал трахать сильней теперь сзади, одна рука на талии, другая тянула волосы, чтобы шея выгнулась.
Видишь? Совершенная поза для «инъекции», усмехнулся он, голос с хрипом от напряжения. Когда он вернулся к проникновению после моего оргазма, он добавил стетоскоп обратно теперь обернул его вокруг своего члена, как импровизированный кольцевой барьер, дразня меня металлическим кольцом по клитору, пока входил снова.