Кощей, на всякий случай не выпуская Северину из рук и продолжая удерживать на весу, обернулся.
Мёртвая вода выплеснулась и залила всю лабораторию, но на камень пола она не действовала. Один из деревянных столов лишился ножки, которая осыпалась трухой, и чудом всё ещё стоял. Одежда Кощея обзавелась сзади проеденными прорехами, особенно сильно пострадали сапоги, у которых слизало пятки.
На полу лежало ничком худощавое и полностью обнажённое мужское тело, накрытое кастрюлей и блестящее от мёртвой воды. Кастрюли хватило, чтобы прикрыть его голову, а вот всё остальное торчало наружу. Фиккарика стояла на пороге и поглядывала на тело опасливо, а вокруг неё мерцала тонкая плёнка, похожая на поверхность мыльного пузыря.
Это что, Елисей? сообразила наконец Северина. А он ничего, оказывается,
я думала, совсем тощий Ты куда? растерялась она, потому что Кощей, всё ещё удерживая её на весу, зашагал к выходу.
По полу разлита мёртвая вода. Это опасно, пояснил он хмуро, навис над Фиккарикой, заставив ту отступить, выставил рядом Северину и закрыл дверь перед носом обеих.
Эй! Это что сейчас было? Горюнова так просто сдаваться не собиралась, принялась яростно стучать, но добилась только того, что через пару мгновений та попросту исчезла, сменившись каменной стеной.
Ревнует, наверное, вздохнула Кара, заставив приятельницу поперхнуться воздухом. Что случилось с Елисеем?
А ты видела, он вообще живой?
Я не поняла, насупилась Фиккарика. Жидкость, которая там разлилась, на Елисея тоже попала, и она очень-очень странная.
Ядовитая?
Яд это просто, рассудительно возразила Кара. А это То ли живой, то ли мёртвый Пойдём к озеру? вдруг предложила она. Что тут стоять!
Очень хотелось возразить, упереться, отругать Кощея и потребовать всё-таки впустить её. Она придумала, как сделать мёртвую воду, нашла решение, а что в благодарность? За дверь на самом интересном месте?! Не успокаивало даже понимание, что особой пользы она не принесёт. Но она могла бы сидеть в стороне на столе и наблюдать, не дура вроде бы, понимает, когда не нужно лезть под руку!
Но Кощей разговаривать не собирался, не биться же о каменную стену головой. Пришлось понуро последовать за Фиккарикой, признавая её правоту.
Пока дошли, Кара пожаловалась, что Елисей удрал, она это заметила, пошла искать и нашла подслушивающим у двери. Понять и предпринять ничего не успела: козлёнок с отчаянной решимостью ринулся внутрь.
Как его допекло-то на четырёх ногах бегать! сочувственно пробормотала Северина. А я его ещё дразнила, бедного
Возле озера оказалось занято, там Северьян гулял с Волей. Всё было исключительно скромно, они даже за руки не держались, но Северина всё равно почувствовала неловкость и уговорила Кару уйти на другой конец пещеры и магией спрятать их от парочки: у тех, кажется, налаживалось нормальное общение, не хотелось мешать. Фиккарика недовольно фыркнула о том, какие глупые люди на Третьем колесе, вокруг простых вещей такие церемонии выстраивают, и как хорошо и удивительно, что её Елисей нормальный. Но вредничать не стала.
***
С бедовым козлёнком Кощею пришлось повозиться. Переложить бездыханное, но живое тело на стол, убрать остатки мёртвой воды теперь можно было с уверенностью утверждать, что получилась именно она, сменить испорченную одежду на целую и на всякий случай поставить подогреваться ещё порцию воды живой. События в последнее время неслись слишком стремительно и непредсказуемо, чтобы продолжать относиться к ним по-прежнему, и стоило предусмотреть абсолютно всё, что приходило в голову.
Очевидно, возвращать царевича к нормальной жизни стоило живой водой, вопрос в количестве. Бессмертный некоторое время колебался: а надо ли вообще это делать? Сейчас, смирно лёжа на столе, Елисей не доставлял проблем, а в таком виде он мог безопасно пребывать весьма продолжительное время.
Царевич воспринимался очень похоже на части смерти Кощея, разве что прикасаться к нему получалось. Выключенное из потока тело и запертое внутри собственное время. Возможно, это состояние могло раскрыть природу головоломки и бессмертия бессменного настройщика Мирового Механизма. Наверное, стоило всё это внимательно изучить, но Не хотелось.
Кощей понимал, что это займёт много времени, и был слишком велик соблазн ухватиться за эту отсрочку, потом за другую Он не знал, к чему подобное может привести, но крепко знал одно: нельзя вмешиваться в естественный ход жизни и работы механизмов. Сейчас всё шло правильно, и чем бы ни закончилось вмешательство, это точно будет хуже. Он чувствовал это также, как всегда чувствовал необходимость собственного вмешательства в работу Механизма ещё до того, как проблема проявит себя всерьёз.
Вскоре, преодолев минутную слабость, Бессмертный взялся за склянку с живой водой и пипетку, чтобы не переборщить с дозой и продолжить веселье по замкнутому кругу.
Практика показала, что перестраховывался зря: пришлось влить немало живой воды, когда Елисей задышал и распахнул глаза. Через мгновение в пустом взгляде появилась осмысленность, а ещё через одно вскрикнув, царевич шарахнулся в сторону от Бессмертного и грохнулся с узкого стола. Помогать ему Кощей не собирался, тем более ругался и стонал как живой.