Я шрифт не лил. Набирал. Сушил листы. Не знаю княже Попробовать можно. А можно в Краков послать кого пригласить сюда мастера.
Вернёмся из Калуги, так и сделаем.
Событие двадцатое
Князь Иван Иванович Трубецкой расхаживал по небольшой горнице, что выходила маленькими мутными оконцами, затянутыми паюсным пузырём, на юг. Сегодня там, за оконцем, был яркий солнечный день. Не тёплый, с холодным пронизывающим ветром, что кажется выдует всё тепло в доме, сколько не топи. Лёд на грязи за окном, сковало всё стужей, и казалось, что вернулась зима, только снега, летящего с неба, не хватало.
Князь вернулся с заутрени и всё согреться не мог, несмотря на шубу на плечах, а может и из-за неё. Не давала тёплому воздуху помещения до озябшего княжеского тела добраться.
Иван Иванович потёр руками плечи и обернулся к стоящему у входа в горницу, спиной к закрытой двери человеку в заношенном кафтане из тёмно-синего сукна. Англицкого небось. Но давненько оно покинуло Туманный Альбион. Было вышаркано и даже подштопано не очень аккуратно в некоторых местах, в том числе и на груди. Там виднелся небольшой порез и чуть более тёмный синий цвет указывал, что порез
сей саблей нанесен, и кровь в этом месте обильно кафтан оросила.
Содеешь? вопрос князя заставил фигуру в дверях чуть качнуться.
Боязно, княже! просипел явно простуженным голосом человек и кашлянул, подтверждая это. Надтреснутый такой кашель, как от застарелой простуды.
Боязно указующим перстом упёрся в синий кафтан подскочивший в два шага к двери Трубецкой, Тебе меня опасаться надо. Ты это, Киря, должен понимать. А ещё должен понимать, что без меня сгинешь. Не станет меня, ну, сошлют куда на Белоозеро и что? Долго ты без меня протянешь? Меня-то сошлют, а тебя на дыбу, да на кол потом.
Вестимо, а всё одно боязно. Князь и брат Великого князя. Опять же два десятка дворян с ним, потупился мужчина в тёмно-синем кафтане.
У меня есть фряжского вина бочонок. Перепьются. А не хватит, так мёд есть стоялый. Не думай о них.
А монах и литвин? продолжал сгущать атмосферу синий.
А ты? Ты и измождённый монах? Ты и книжник литвин? Ну, этот ладно. Литвин с воями в гриднице будет вино заморское хлебать в три горла.
Будет? пожевал губами человек у двери.
Киря? Ты бы отказался от сладкого фряжского вина? Будет. Тебе остаётся оглушить монася, придушить подушкой юродивого княжёнка, который из-за глухоты ничего не услышит и поднять шум, чтобы народ собрался. Ну и обвинить в убиении князя Галицкого монася, который, насколько я знаю, чуть не три десятка лет в ссылке был с епископом Смоленским Варсонофием. Отомстил за дядю и за свои годы в казематах.
А ежели
Всё! рявкнул на Кирю князь Трубецкой, Сегодня. Словно не с татем и душегубцем говорю, а с монасем.
Я и
Точно, забываю игумен Кирилл, надо же как судьбами людскими бог играет Твоей-то диавол. Всё, Киря, брось трястись. Сегодня надо всё сделать, второго бочонка фряжского вина у меня нет.
Иван Иванович Трубецкой махнул рукой, отсылая бывшего игумена Кирилла и сел на лавку, обхватив плечи руками. Думу думал.
Новости до Калуги с Москвы не быстро добираются, если специальных гонцов не посылать. С купцами в основном да с богомольцами. Рекою же ещё дальше. Это пока по Оке, да там ещё. Далече. Тем не менее, на этот раз весть о том, что к нему пожалует князь Углицкий Юрий Васильевич добралась раньше, чем тот Кремль покинул. Дворецкий Великого князя весточку с гонцом и прислал, что, мол, едет, и хочет наследство под себя в зад вертать. А его князя Трубецкого под зад коленом. Есть у тебя пара деревенек с них и кормись.
Ещё писал князь Иван Кубенской, что шатко теперь в Думе боярской и вообще на Москве положение Шуйских. Андрея псари палками забили. Иван брат его к полку отослан. Один князь Иван из старшей ветви остался, так он один, и не молод уже. А брат его Василий богу душу отдал. Глинские рвутся к власти. Почуяли силу в молодом Великом князе. Лют говорят растёт. Но если в гневе, то себя блюсти не может. А брата любит. А особливо после того, как тот заговорил, так души в нём не чает. И ежели что с ним случится, то дров может наломать. Не хотел отпускать из Москвы. Митрополит Макарий настоял и уговорил. И вот ежели, что с юродивым князем случится, то разругается Иван с Макарием, и можно будет отогнать, пользуясь этим, Глинских от трона. Анну вообще можно в волшбе обвинить. Она и похожа на ведьму в своих чёрных одеждах и носом крючковатым.
Заканчивал князь Кубенской, что мол, гляди, Иван Иванович, не упусти возможность, раз бог её тебе даёт. Избавиться нужно раз и навсегда от семени прелюбодея, при живой жене на литвинке девке гулящей женившегося.
Событие двадцать первое
Артемий Васильевич лежал в чересчур жарко натопленной комнате, обливался потом и жалел себя. И это было, уж точно не впервые, за три месяца и сколько-то дней. Так он своего второго дня рождения и не вычислил. Не пойдёшь к брату старшему и не спросишь, а какой, мол, брате, тогда день был, когда я «мама» научился говорить. Во! Нужно, если типография появится у него, то первым не «Часослов» печатать и уж точно не перевод стихов Коперника, а православный календарь. Ну и католический, на продажу в другие веси.