Они выпили и перекусили. Коньяк пили лишь Илья и Дмитрий. Анатолий и Семен дегустировали выставленное «Киндзмараули» и остались довольны результатом. Сюда привезли явно не стандартизированное вино «для всех». Даже бутылки были иной формы. Хорошо снабжают элиту страны! Они уже жили при коммунизме, потому и не стремились ничего менять. Понемногу разговоры стали оживлённее. Принесли горячее. Котлеты по-киевски. Сочное куриное филе, обернутое вокруг косточки и с кусочком сливочного масла внутри. Редко где в будущем подавали в ресторанах это заурядное блюдо из советской кухни. Расплодились чуждые русскому кусу восточные и азиатские кухни, а также все места в партере занял вездесущий фастфуд. Соответствовал и гарнир. Жареная по-деревенски картошка, зеленый горошек и в качестве специи настоящая аджика.
Прямо студенчеством повеяло, блаженно улыбнулся Дмитрий.
Оно здесь при чем?
Мы стройотрядом ездили в Коми. Неплохо там заработали. А в сентябре завалились в Пицунду. Шашлыки, вино
Девушки
И они, конечно. Столько пляжных романов у меня больше в жизни не было!
Анатолий пихнул вбок Семена:
А с виду такой тихоня.
В тихом омуте русалки водятся! у Веры заблестели глаза.
Можно поподробней? тут же засуетился Мерзликин, доливая вина в бокал дамы.
Для этого надо еще выпить. Но не дождетесь! Вера Петровна кремень. Оставим все в прошлом. Мы все равно мертвы.
Если бы они были трезвыми, то данная сентенция вызывала ощущение печали. Сейчас же все отчего-то начали вспоминать подробности собственной смерти. Хуже абсурда не придумаешь. Отличился, конечно же, Моисеев. Он даже удостоился рукоплесканий от Поповой. Да и сам уже вспоминал этот момент с некоторым юмором. Да и чего стыдиться? Умереть во время соития надо еще умудриться. Пусть и дама была продажной, но не педиком же или трансгендером. Все познается в сравнении.
Анатолий, как и Семен умерли от естественных причин. Сердечко у обоих пошаливало, и лишний вес давил. Валентин долго мялся, но признался, что последнее из воспоминаний это падающий сверху кран-балка. Он какого-то лешего полез на крышу проверять качество ремонта гастарбайтеров. Оказался он на поверку неудовлетворительным.
А вот Вера всех удивила.
Я отравилась. Причину называть есть смысла?
Рак?
Попова удивленно вскинула взгляд на Моисеева.
Так ты поэтому в Москву вернулся?
Опухоль в мозге. Нечего было терять. Да и зачем всю жизнь копил деньги? Не этим же писдюкам, коим лень поздравить на Новый год, оставлять?
Внезапно остальные запечалились. У них остались там в недостижимом будущем дети и жены.
Так, народ, это неправильно, взял ситуацию в руки Мерзликин. Как бы то ни было, но мы-то с вами живы! И у нас снова впереди целая жизнь. Мы оставили там, что получилось. Это не всегда хорошее, но вот честно, себя я плохим человеком не считаю. Так что стыдиться мне по большому счету нечего. Предлагаю танцы! Энергичные танцы!
Музыка также нашлась. Основательный проигрыватель стоял в углу зала. Правда, с наполнением были проблемы. Помогла одна из горничных, принесла несколько миньонов с ударными композициями незаслуженно забытых исполнителей. Даже Ободзинский пришелся в тему. А еще были «Самоцветы», Эдуард Хиль и прочие ретро исполнители.
Твист и подобие рок-н-ролла расшевелили публику. Даже персонал в итоге сдался. Повар, упитанный дядька южной внешности отлично умел в твист. Да и девушки не отставали. Или им дали указания особо не отдаляться от опекаемых. Во всяком случае, симпатичная миниатюрная блондинка не отказала Мерзликину в медленном танце под композицию «Поющих гитар» «Нет тебя прекрасней». Внезапно с ней он ощутил некое волнение.
«Гормоны, итить их!»
Или это так сказалась выпивка? После он танцевал
с Верой и даже слишком смело её обнял, ощутив мягкость тела под тонкой тканью. Женщина усмехнулась уголками губ:
Толик, даже не надейся. Ничего не будет.
Я так тебе не нравлюсь или это какие-то комплексы?
Вера вздохнула:
Да ну их к черту! Раньше были и прошли. Просто дружба подобного рода между людьми из будущего не приветствуется. Так что обрати внимание на местную публику. Вот той светловолосой девушке ты точно понравился. Ей в глуши невообразимо скучно. А тут такое приключение! Мы же для них, как марсиане.
И хороший шанс выбраться куда-то. Плавали, проходили. С такими нужно только в «перчатках». Хотя согласен, милое создание. Но если передумаешь, я всегда рядом.
У тебя насыщенный личный опыт. Пойдем к столу, я что-то устала.
Они еще сидели некоторое время. Пили чай, пели песни, рассказывали анекдоты.
Брежнев вызвал группу космонавтов.
Товарищи! Американцы высадились на Луне. Мы тут подумали и решили, что вы полетите на Солнце!
Так сгорим ведь, Леонид Ильич!
Не бойтесь, товарищи, партия подумала обо всем. Вы полетите ночью.
Сколько у нас всего евреев? спрашивает Брежнев Косыгина.
Миллиона три-четыре.
А если мы им всем разрешим уехать, многие захотят?
Миллионов десять пятнадцать.
При Ленине было как в туннеле: кругом тьма, впереди свет.
При Сталине как в автобусе: один ведет, половина сидит, остальные трясутся.
При Хрущеве как в цирке: один говорит, все смеются.