Далеко от Москвы, на горно-обогатительном комбинате возле станции Известковая, в мае заработала установка по «правильному» обогащению железной руды. Я вроде когда-то, причем вскользь, заметила на каком-то совещании, что сейчас руду обогащают неправильно и ребята сами постарались ситуацию исправить. Очень простую ситуацию: при существующих способах обогащения, например, при магнитной сепарации, в отвал уходит порода, содержащая менее двадцати процентов собственно железной руды, а конкретно на Известковой туда шла порода, содержащая железа около семнадцати процентов. Немного, но если учесть, что исходная руда этого железа содержит чуть больше тридцати пяти процентов, то получается, что в отвал уходит половина добытого а это выглядит уже не так весело. Ну и «металлурги» Комитета решили повеселиться, придумав установку, которая из породы железо вытаскивает практически полностью.
Там применялась не самая простая химия, нужно было и очень много серной кислоты, и соляной, и прочие химикаты нужно было чуть ли не эшелонами доставлять а в результате из тонны «отвала» страна получала дополнительно чуть больше полутора центнеров чистого железа. Очень чистого, из которого можно было сварить самую хорошую сталь вот только обходилось это чистое железо раз в тридцать дороже, чем при старом методе обогащения. Да и электричества для его получения нужно было вообще немеряно однако парни, устроив по этому поводу совещание в Госплане, пришли к простому выводу: дело это нужно всемерно развивать, а чтобы придуманная ими установка смогла переработать весь получаемый на ГОКе «отвал», нужно срочно строить две больших ГЭС на Бурее и две на Зее. И несколько ГЭС поменьше на других речках, а так же неподалеку построить еще и ТЭС мощностью под гигаватт. И такое неожиданное заключение им получилось пробить лишь потому, что эти полтора центнера железа с тонны отвала тоже можно было считать «отвалом», отходом производства, ведь после всего химического колдунства с такой рудой в сухом остатке у них выходило с тонны еще чуть больше трех килограммов титана, килограмм марганца, грамм по двести ванадия, вольфрама и кобальта, стронция восемьсот граммов, циркония и иттрия грамм по двести пятьдесят, рубидия за сто, грамм по тридцать скандия и галлия в общем, столько всего очень интересного, что овчинка точно
стоила выделки.
А чтобы овчинку выделывать, требовалось очень много чего построить и на строительство тоже очень многое нужное с установки в виде отхода выходило: очень чистый кварцевый песок, причем самый мелкий, идеальный для изготовления высокопрочных бетонов, а так как в процесс переработки включался еще и буроугольных шлак с ТЭС, то одновременно и не самый плохой цемент производился. Должен был производиться пока там работала установка опытная, перерабатывающая тонн двадцать «отвала» в сутки. Но постановление о начале строительства всех нужных ГЭС и ТЭС парни пробили как раз восьмого марта, когда мне вообще ни до чего не было, и Станислав Густавович теперь наизнанку выворачивался, пытаясь изыскать средства на новое грандиозное строительство. И ведь изыскивал!
Впрочем, одна ГЭС на Зее уже строилась, но жалких тысячу триста мегаватт мощности сильно не хватило бы, так что энергетики быстро подняли из архивов еще с десяток практически готовых проектов. Оказывается, только на Зее с притоками было уже спроектировано десять станций, а на Бурее (тоже с притоками) четыре, и каждая их них где-нибудь в европейской части страны считалась бы большой ну а там большинство шло за «средненькие», меньше полугигаватта. Но даже на совсем небольшую станцию в сотню мегаватт столько всего требовалось сделать! Одного лишь цемента: на Зее, например, все плотины было решено строить целиком бетонные. Все действительно «небольшие», метров по десять-двенадцать, но, что меня слегка даже повеселило, их вообще сборными собрались строить, из «стандартных блоков», которые будут по реке привозиться и на место ставиться. По идее, так должно было быстрее получиться, но вот кто о такого вообще додуматься смог Впрочем, додумались же мои инженеры до серийного производства «малых ГЭС», а тут как раз «малые» по дальневосточным меркам, конечно, станции и строить собрались
Еще одно, немного связанное со строительством обновленного ГОКа и кучи электростанций, «изобретение» инженеров КПТ уже начало потихоньку внедряться на новеньком Останкинском молокозаводе: там молоко начали разливать по лавсановым бутылкам. А с Известковой это было связано лишь тем, что там на ТЭС предполагалось не уголь, тут же из-под земли выкопанный, сжигать, а получаемый из него полукокс. Потому что даже учитывая, что процентов десять этого полукокса тут же, в коксовых печах', и сжигаться будет, теплотворная способность топлива все равно вырастет: из угля в процессе испарится примерно треть (по весу) воды. Правда, так еще много чего «испарится», и для того, чтобы и от этих «испарений» была польза, на Ушумуне было решено еще и химкомбинат выстроить, практически «увеличенный дублер» Сталиногорского комбината, где чуть ли не треть отечественного лавсана (то есть полиэтилентерефталата) производилось. Но то раньше, а скоро на Ишумуне будет производиться половина. И очень много синтетических бензина и солярки: хотя «синтетика» и дороже нефтяного топлива, но возить его так далеко получается еще дороже. И вот, учитывая грядущий бурный рост производства, ребята с ПЭТ-тарой и подсуетились. Причем бутылки нехватку лавсана точно не создадут: эта посуда будет, как и стеклянная, «возвратной», пластик будет повторно использоваться, скорее всего, в текстильной промышленности. Большей частью будет наверняка.