И по четыре раза в год и даже чаще мы пишем письма королю и герцогу, хотя Бюжи и сами вроде герцогов. И в каждом письме мы жалуемся на лень своих подданных и болезни Бюжей. Каждый следующий правитель земли обрастает в наших письмах хворями и травмами. И это не просто так. Наш негласный девиз «Бюжи не ходят на войну». Когда начинается очередная заварушка, а она, знаешь ли, постоянно начинается, мы шлем зерно и сушеную рыбу, немного коней и отличную сталь, мы шлем три десятка наемников чтоб доставить это всё и извинения, что Бюжи не выставят от себя рыцарей. Хотя молодежь во все времена любила повоевать, и даже некоторые родные кости белеют в сарацинской пустыне во славу Святого Престола.
И уж тем более, Бюжи не тащат войну домой. Не меняют свою землю, не строят стен и не точат копий. И в наш тихий залив не приплывут норды, разве только чтобы все басконцы, испанцы, франки, халлы, мавры и греки не поднялись на бой под руководством Бюжа Лео Златовласого и не отравили проклятых северян обратно к их мертвым богам.
Кто такие норды? Рассказать? Они одного своего прозвали «детолюб». На смех подняли. Но не за то, что он извращенное соитие практиковал, о нет! Они, когда очередное селение захватили, развлекались тем, что парочка нордов ловили ребенка, желательно поменьше размером, подбрасывали повыше, а трое или четверо в полёте «ловили» на копья. Кто «поймает», тот выиграл. Ну и один из нордов их пытался пристыдить, остальные его на смех подняли, кличку придумали. Вот кто такие эти проклятые северяне! Убийцы, мучители, палачи, изверги, злобные твари, которым даже в аду не будут рады.
Никаких богомерзких нордов в моей земле не будет. Ну, может, когда какой рыбак, кузнец или плотник поселится, но лишь затем, чтоб жил по здешним законам и дети его и внуки забыли о северной свирепости. Понятно я излагаю?
Я устало кивнул. От сложности взаимоотношений чужих мне народов, эха истории благородных семейств, религий и вождей разболелась голова.
- Баста. Всё. Мой старший, Гильом - хочет с тобой познакомится. Он в саду. Допивай бокал и пойдем.
* * *
Полушаг влево и ловкий быстрый удар Гильома рассек пустоту. На мгновение его исказила тень гнева. Вероятно, парень считал себя ловким фехтовальщиком. Так, возможно, и было. Всего мгновение - достоинство, легкая усмешка и гордость вернулись
на лицо молодого Бюжа.
Из-за подстриженных кустов за мной приглядывал Снорре. Судя по звукам, что-то выпросил на кухне и жевал.
Гильом Жако Де Бюж, мой ровесник и будущий наследник земель вернулся с гор, сославшись на усталость, утомившись беготней по горным кручам за лохматыми недружелюбными горными козлами предметом охоты. Жесткую вонючую козлятину он не любил, хотя и не перечил отцу и прочим родственникам, воспользовался случаем и ретировался. В своей доме, обнаружил меня, завтракающего с матушкой Ангелиной и пожелал попрактиковаться в фехтовании.
Новый противник, северянин. Он думал, что я буду силен, но неуклюж. После тяжелого разговора на сложные темы настроения развлекаться не было, я вяло отмахивался и почти не контратаковал, тем не менее оставаясь недосягаем для тренировочного меча противника, чем доводил до бешенства Гильома. Внезапно он решил, что моя мрачность его вина, сбросил маску надменности и попытался меня разговорить.
Он оказался неплохой парень, пятнадцати лет от роду, пылкий, влюбчивый, знающий наизусть множество стихов, так же как мать и отец златовласый, что среди темноволосых басконцев считалось божественно красивым, довольно грамотный и любящий верховую езду.
В обмен на несколько, как ему показалось, северянских приёмчиков пригласил осмотреть страну Бюжей верхом.
- Нет, вот так. Отбиваешь простой удар клинком и сразу же разворот корпусом. Вся сила, весь вес щитом об щит противника. Только чуть раскрываешься и бьешь ребром. Не бойся, щит большой, не промажешь. И он же защищает тебя от вражеского клинка, кроме удара снизу.
Когда я показал ему технику, он упал. Расхохотался, вскочил и теперь уже я стоически принял такой же удар в верхнюю часть щита, получил по лицу, так что слегка треснула губа.
- Здорово. Грубо, по-северянски, но здорово. У нас так никто не умеет. Я пока ещё не лучший клинок в наших местах, но тренируюсь. Длинными руками и ловкостью одолеваю почти всех. Возьмем с собой в поездку воды или вина?
Мы взяли и того и другого, а также мяса, хлеба и ароматного сыра, нагрузили этим домашнего слугу Жиля и Снорре. Так и тронулись на лошадках. Вчетвером. Мы впереди, норд с бюжевским толстым слугой Тоту следом.
Петляли дорогами, Гильом не подвергал меня допросу, как его мать, зато был отличным рассказчиком. Дороги, дома, семейства, которые в этих домах жили. Он знал всех и обо всём с удовольствием и озорно рассказывал.
Любой человек, завидев его, улыбался, кланялся и махал руками. Девушки с корзинками звонко засмеялись, прикрывая для приличия рты, смотрели чуть искоса, пронзительно хлопали огромными глазищами. Без сомнений, в стране Бюжей был мир и покой, а сами они пользовались не страхом, а любовью и уважением. Красавчик Гильом предмет обожания всех молодых девушек и женщин в округе.