- Простите его милорд! Не убивайте! кузнец бухнулся в грязь, но продолжил ползти к сыну.
- Кхе. Талли, сын Строма. Я не планирую тут это. За кого вы вообще меня принимаете? - я осекся, глядя на тела перебитых мной воинов, некоторые из которых ещё шевелились. М-да.
- Короче, мой голос возвысился, стал властным и сильным. - Если есть здесь кто-то, кто хочет драться со мной, пусть выходит. Или бежит прочь как остальные трусы. Нет таких? А слуги? Приказываю слугам показаться!
Из-за груды дров в дальнем углу двора показались лысые головы двух каких-то перепуганных дедков.
- Так. По праву победителя забираю себе всех лошадей и повозки к ним. И оружие. Доспехи, щиты, обувь, весь арсенал. И баронскую казну. И ценности. Впрочем, тут я сам. Снаряжайте коней, повозки, грузите, соберите мои трофеи со двора. Без резких движений. А я уберусь, откуда пришел. Не стану ничего сжигать, насиловать всех и насаживать головы на пики в свете полыхающего замка. Вот такой я скучный человек. Начинайте! Талли, можешь оставить себе меч как милость Кайла. В знак уважения твоему мужеству. Ты единственный отважный защитник замка. Остальные только толпой. Трусы.
На мой голос из окна показался Снорри. Лицо в крови, но задумчивое и опять что-то жует.
- Мон Сеньор Кайл. Там это. Поднимитесь наверх. Кое-кто жив и не желает, чтоб я его добивал, требует вас. Говорит, знает что-то важное.
- Где Оливер? Сейчас подойду.
* * *
Жив был Филипп. Лицо в крови, ноги сломаны, свернуты под неестественным углом, ребра смяты, валяется у стены залы, но дышит, с ненавистью смотрит
на меня.
- Клянись, что сохранишь мне жизнь, Кайл! Именем Господа, честью рыцаря и сердцем матери клянись!
- Это с каких таких херов я буду тебя щадить, Фил?
- За племянника! Дам тебе племянника! Клянись!
- Какого ещё нахер племянника? Мои братья-сестры мертвы.
- Аластриона! Старшего брата. Забыл? Клянись!
Он чуть не плакал. Кровь пузырилась на разбитых губах. Я присел на корточки, легонько поигрываю мечом в правой руке.
- Ну, допустим, мне вдруг стало интересно. Только непонятно. Рассказывай.
- Клянись! шептал раненый рыцарь.
Пока пробирался по недрам замка, увидел, что он стал единственным из рода Фарлонгов. Последним. Вздохнул, положил правую руку прямо с мечом в район сердца.
- Клянусь честью и бессмертной душой рожденного рыцарем Кайла Фернана Соллей и жизнью родившей меня женщины, что не убью тебя, сохраню жизнь и честь, в обмен на то, что ты расскажешь мне о племяннике, если конечно такой вообще существует в природе. Господь мне свидетель. И пусть накажет меня, если нарушу клятву. Аминь! Говори.
- Аластрион не погиб на Святой земле. Его отряд полёг, почти весь, и он получил множество опасных ран. Госпитальеры-крестоносцы отвезли его морем в Нарбонн-Порт, это Древний Прованс, где его выхаживали в монастырской лечебнице. Умер от ножа убийца, возвращаясь с пьянки.
- Это я и так знаю. Про порт, про лечение. Не верю в случайных грабителей и смерть от легких ран ослабленного рыцаря. Небось, яд на ноже. И убийцу тоже вы наняли. Откуда только узнали, о том, что он в том городишке?
- Перекупили гонца от него к замку Соллей. Всегда так делали. Не перебивай, Кайл. Пока его выхаживали в госпитале, он сошелся с одной девкой. Она беременна. Убийца не стал её резать. Корыстный ублюдок. Не убивает бесплатно. Она жива, брюхата. Не иначе племянник у тебя будет. За её имя ты сохранишь мне жизнь! Её зовут Флави, она дочка местного палача. Смех, да? Дочь палача, а помогает святым сестрам в госпитале. У тебя будет бастард-племянник от дочери заплечного мастера.
- Не спеши смеяться, буркнул я и что есть силы взмахнул мечом, который держал всё это время в руке. Так сильно, что разрубил голову Филиппа пополам. Часть удара пришлась в стену. Удивленный, посмотрел на дымящийся неровный обломок клинка. Потом перевел глаза на труп последнего из Фарлонгов.
- Не умею говорить последних слов, враг. Что сказать? Ты песчинка в дальней жопе галактики. Я в сущности - тоже. Твоя жизнь не имеет значения. Моя не имеет. И тех порубленных уродов во дворе. Клятва лжива и тоже не имеет значения. А что имеет, неумытый самовлюбленный дебил? Имеет значение то, что она назвала меня «сыночек». Где ж Оливер?
* * *
Мажордом нашелся по воплям. Протяжным, женскими. Он буквально тащил за волосы по двору какую-то толстую как жаба тётку, которая выла в полный голос. Сам Оливер был мрачен как туча и при ходьбе припадал на левую ногу. Оружие в руке. Следом смиренно топтался Снорре с огромным топором наперевес.
Женщина попыталась встать, молотя руками и ногами по Оливеру, тот размеренно ударил её несколько раз по голове навершием меча.
- Куда? рыкнул он, тётка указала направо.
Там, перед окованной металлом дверью в какое-то подвальное помещение, я и нагнал своих спутников.
Вопли перепугали группу собирающих мои трофеи слуг, они испуганно озирались, но не прекращали стаскивать с убитых куски доспехов, тащить щиты и топоры. Две повозки уже запрягли. Коней вывели и готовили к отъезду. Похоже, им нравилась идея что мы уберемся, как только получим желаемое барахло, броню, оружие и ценности.