Помнишь ту ночь, после выпускного? смешно пыхтя, девушка притиснулась поближе, остыв после трудов любви. Закинула на меня руку и ногу, чтобы быстрее согреться. Другой такой не было и не будет Да и вообще Мы редко оставались одни до утра. Правда? Как-то всё урывками Да и пусть Мне очень хорошо с тобой!
Нет, это мне с тобой хорошо, заспорил я, с усилием разжмуривая глаза. Недельная беготня давала себя знать.
Ладно милостиво муркнула Рита. Потершись носом о мое плечо, она уложила голову мне на грудь и вздохнула. Знаешь, а я, наверное, развратница
Ну, здрасьте, фыркнул я, приехали! С чего вдруг?
Понимаешь девушка стесненно хихикнула. Когда мы с тобой ну, очень близко, ближе не бывает Ну, ты понимаешь! Я будто с двумя сразу мальчиком Мишей и взрослым Михаилом. Он такой чуткий, заботливый! И очень нежный
Чучелко ты мое проворковал я ласково.
Ну, ты меня, как Настёну! засмеялась Рита. Смолкла и приподняла голову, пальцами небрежно отмахивая прядь. Миш
М-м?
Я все-все помню про твою тайну Я даже горжусь немножко, что ты одной мне Миш, ты рассказывал про свою жену А когда вы встретились?
Я огладил Ритину щеку, и девушка прижалась к моей ладони.
В восемьдесят втором, летом. А через год поженились. Проговаривал эти слова, и сам удивлялся неужели всё это было на самом деле? Даша Холодное Японское море Дача под сопкой
Шесть лет еще! выдохнула подруга. Ты окончишь универ Тебя оставят в аспирантуру, да? А еще через год уедешь? Будешь Дашу искать?
Я ласково уложил девушку на спину и поцеловал ее, опершись локтем.
Никуда я не уеду, и искать никого не буду, мой голос был мягок и тверд одновременно. Нашел уже!
Рита всхлипнула и порывисто обняла меня. Прижалась, задышала в шею.
Так хорошо, что в сон тянет пробормотала она смущенно. Давай, поспим чуть-чуть? М-м? Как Штирлицы? А потом сходим куда-нибудь! Еще светло совсем Давай?
Давай я крепче стиснул девушку, и с наслаждением закрыл глаза. Сладкая дрема накрыла нас теплым, невесомым одеялом
Мне снилась Инна.
Суббота, 30 октября. День
Нью-Йорк, Крэнберри-стрит
Пройдясь по причалу и косясь на небоскребы Манхэттена, Вакарчук оглядел «свою» облупленную яхту. Почившего Уортхолла не интересовали всякие новомодные навороты, вроде облицовки амарантовым деревом. Этот скряга купил себе «бэушный» иол с маленькой бизанью позади грот-мачты, чтобы можно было справляться с парусами даже в одиночку. Но вот, не справился
Шеф! напомнил Чак о себе. Такси ждет!
Иду!
За рулем желтого кэба перемалывал жвачку толстомордый негр. Фуражка таксиста едва удерживалась на стриженной голове с мясистым загривком.
Куда? промычал он, неприятно выкатывая глаза в зеркальце.
Бруклин-Хайтс. Кэнберри-стрит.
В глазах «кэбби» заворочался интерес район для богатеньких!
Да, сэр, рокотнул он, и тронулся.
Степан помалкивал всю дорогу. Его занимала весьма важная проблема: как узнать «собственный» дом? Брайену Уортхоллу принадлежит трехэтажный особняк-браунстоун в тени высоких деревьев. На мятой фотокарточке всё это хорошо видно, вот только снимок черно-белый! И какого же цвета недвижимость? Коричневого, желтого, красного, серого? А черт его знает
Такси свернуло на Кэнберри-стрит, узкую и уютную улочку, застроенную теми самыми браунстоунами. Было похоже, что выставленные в ряд двух- и трехэтажные дома сгребли, лишая проулков, и не просто сцепили боками, а еще и сплющили.
Высокие деревья вырастали чуть выше крыш, наводя тень
и придавая месту элегическую утонченность. Глянешь и не поверишь, что отсюда недалеко до трущобного Гарлема или эмигрантских кварталов Куинса.
Вакарчуку улица по душе пришлась. Что-то в ней было узнаваемое, не раз виденное в старых районах Москвы, и потому немного даже родное, дававшее волю легкой ностальгии.
Стоп! сказал Призрак Медведя. Приехали.
Степан не спорил. Вылез из кэба и дождался индейца.
Сколько ты ему сунул?
Десятку.
Раздаваха заворчал Вакарчук.
Zhlob, ухмыльнулся Чак.
Обменявшись любезностями, они поднялись по ступенькам особняка из коричневого камня на своеобразное крыльцо, чей навес удерживала пара дорических колонн. Окна полуподвала сбоку ограждали кованые решетки. Дорого и стильно.
Ключ у тебя?
Чарли отрицательно мотнул головой. Обшарив все карманы, Степан обнаружил искомое на дне объемистой сумки. Открыв, потянул на себя тяжелую резную дверь, и шагнул в темноватый холл, отделанный деревом.
Из людской уже шаркал Борден, старый эконом с замашками английского дворецкого.
Добрый день, сэр, с достоинством поклонился он.
Добрый, Борд, буркнул Вакарчук, отыгрывая нелюдима.
Рад вашему приезду, сэр. Вас так долго не было, сэр
Дела, Борд.
Кухарку я отпустил, сэр, готова лишь холодная закуска. Но, если нужно
Нет-нет, Борд, все в порядке, скинув куртку на руки эконому, Степан тяжело зашагал к лестнице. Должен подойти один хомбре, впустишь его. А пока отдыхай.
Слушаюсь, сэр
Прямой, как огородное пугало, Борден величественно удалился.
Закуска это неплохо, для начала, рассудил Степан, и понизил голос: По-моему, он принял меня за хозяина!
Старый слуга, пожал плечами Чак. Подслеповат и глуховат.
За мной!