Да, сейчас, с такими документами, уже мы были местной властью. Пусть мы и выписали документы друг другу, но другие-то об этом не знают, а штампы в них настоящие, и сомневаться вроде бы смысла нет, по-крайней мере на первое время. И, пока народ не стал задавать ненужные вопросы, пока он ошеломлен внезапным появлением старой власти, с которой уже было простились, надо было ковать железо и ловить момент. И мы ринулись во все тяжкие.
Семь бед один ответ раз ступив на шаткую почву почти настоящих документов, мы стали обкладывать себя бумажками по полной программе. Кто сунься утонет, распутывая клубок выданных полномочий. В местном военкомате оформили документы на новую часть и стали вписывать в нее пополнения. В паспортном столе мне наконец оформили паспорт "взамен утерянного", в военкомате я вписался полковником с таким званием будет легче ставить окруженцев под ружье.
Работники военкомата и паспортисты, кого смогли найти, ворчали, поджимали губы, но делали что им говорили писали каллиграфическим почерком, ставили нужные печати и штампы, вписывали в книги учета. Другой власти все-равно не было, да и эта скоро уйдет так чего лезть на рожон.
Склад оказался очень полезным приобретением. Внутри было продовольствие, отрезы ткани. Ими стали платить местным жителям за информацию и службу. Всех мужчин до сорока пяти мы мобилизовали частично на хозработы и частично в нашу часть. Власти в городе не было, но красный флаг местные пока не спускали мало ли как обернется. Пристрелили трех мародеров надо было показать серьезность обстановки, поэтому пришлось поступить чрезмерно жестоко, хотя могли бы просто отправить на хозработы. Но народ еще не проникся моментом, смотрел недоверчиво, хотя и без ухмылок мало ли что от нас можно ожидать. Всерьез не принимали, но держали дистанцию и видимое почтение, хотя реально подчиняться не рвались. А эти трое и вообще решили забить на нас. А вот это зря попусти мы такое и все враз посыпется, остальные тоже резко расхотят нам подчиняться и в лучшем случае станут тихо ждать немцев. Шалишь. Теперь власть это мы. Именно после расстрела а с такими вещами не шутят к нам потянулись люди, причем сами присоединилось пятеро местных в качестве милиции, нашлись и трое настоящих милиционеров. Из них и вновь мобилизованных мы организовали службу на колокольне поставили наблюдательный пост, провели туда телефон, чтобы держать под контролем подступы к городу, для чего припрягли и местных мальчишек.
Одновременно мы осваивались на территории два дня тренировались передвигаться по городу в разных направлениях, изучали обстановку, оборудовали позиции и проходы, пути отходов готовились к боям в городе. Сразу много сил фрицы на нас не кинут, так что первый удар выдержим, а там и уйдем ночью. Так что риск был не очень высоким, поэтому можно и пошуршать. Вместе с пополнением нас насчитывалось уже около сорока человек, но народ притих вроде коммунисты ушли, но какая-то власть есть с мандатами и удостоверениями, то есть вроде как легитимная, а самых отпетых, кто пытался ее оспорить, мы расстреляли, причем с оформлением всех бумаг, в том числе и судебных решений или как там их нашелся сотрудник городского суда, который все оформил как
надо. Поэтому все вели себя сдержанно помогать не рвались, но если о чем попросишь сделают.
Одновременно с тренировками личного состава мы собирали информацию об округе. Так мы узнали про какую-то часть в пяти километрах к юго-востоку, и в последний день июня на трех машинах отправились посмотреть, есть ли там чего полезного. Оказалось, там стоял танковый полк, но все ушли. В боксах стояло три неисправных Т-26, снарядов и топлива не было. Так что из полезного взяли оставленные карты, ремлетучку, сорокопятку со снарядами и вернулись в город. Сорокопятке я обрадовался как никогда теперь мы могли побороться и с бронетехникой сейчас она у фрицев еще не была сильно защищенной, поэтому из засады, да в борт милое дело. Ее тут же оприходовал артиллерист, сбил два расчета и начал тренировки перевод из боевого положения в походное, заряжание-разряжание, смена позиций. Молодец. Я же стал подумывать о том, чтобы проехаться по нашим схронам и стащить в город все нахабаренное нами, пока мы мотались по лесам там-то было с десяток таких пушчонок получалось чуть ли не по пушке на отделение с этим можно было вести и более длительные городские бои пока не начнут месить самолетами и гаубицами
Между тем к городу постоянно мелкими группами и одиночками выходили окруженцы. Их мы зачисляли в нашу часть, сводили в подразделения и отправляли на тренировки. Прибившийся политрук пытался промыть мне мозги мол не о том разговариваю. Как это рабочий класс Германии не восстанет против буржуазного правительства, развязавшего братоубийственную войну?
Вот когда немцы пойдут к нам без оружия, распропагандированные нашими политруками тогда и будем говорить, а сейчас напиши статью в стиле "Сколько раз увидишь фашиста столько раз его и убей" и покажи ее мне.
Как я ни относился к политрукам, но люди-то тоже полезные. Особенно когда не совсем двинутые на голову. Язык-то у них подвешен, поэтому, если направлять в нужную нам сторону, то пользы принести могут много. "Наш" был из таких же, поэтому я не собирался слишком давить политрука они тоже люди полезные, если не позволять им садиться на шею за психологическим состоянием коллектива надо следить и вовремя корректировать в нужную мне сторону у командира не всегда есть на это время, а политрук может заниматься этим постоянно. Поэтому я и ответил ему так твердо, но не обидно и его немного обвинил, и дал указание что делать.