Уэйнрайт вышел из машины, но, прежде чем отойти б сторону, наклонился и тихо шепнул на ухо О'Кифу:
Я доверяю тебе Пенелопу, надеюсь, ты присмотришь за ней.
Тот скептически покачал головой, посмотрев на Пенни, Скандал еще не был улажен, и последствия предвидеть было трудно.
Джентльменское соглашение. Идет? убеждая, шептал Тони, стараясь затронуть в нем струнку мужского самолюбия.
Хорошо, согласился Рэмзи и хлопнул его по подставленной ладони.
Я знал, что мы договоримся, улыбнулся Энтони и повернулся к Пенелопе. Он будет тебя охранять.
Я не нуждаюсь в охране, вскинулась она.
Но О'Киф словно и не заметил ее недовольства. И Тони, вновь хитро улыбнувшись, захлопнул дверцу машины и вышел на обочину, чтобы поймать такси.
Автомобиль тронулся с места. Рэмзи откинулся на спинку кресла, вполне удовлетворенный таким поворотом событий. Его обязанность охранять и беречь Пенни в корне меняла ситуацию и давала ему вполне легальную возможность остаться там, где ему хотелось, то есть рядом с Пенелопой. И он втайне радовался этой удаче.
Пенни подняла на него взгляд. И Рэмзи обезоруживающе улыбнулся, совершенно позабыв о тревогах, которые мучили его весь день. Его взгляд смело скользил по ее ногам, плечам, лицу, и
когда коснулся глаз, она с вызовом скрестила руки на груди, дерзко взглянув на него.
«Что за женщина! подумал он. До сего дня никогда еще женщины не бросали мне вызов. Какая дерзость светится в этих зеленых кошачьих глазах!»
Он усмехнулся, весьма довольный собой. Ему нравилась эта игра. Он не мог не ответить на брошенный ему вызов. Но смелость и дерзость всегда были симпатичны ему. И в прошлом столетии, и в этом.
Пенни отвела взгляд, словно отвлеченная созерцанием внутренней отделки салона. Она вовсе не хотела ссориться с Рэмзи, и ей была непонятна насмешливая ирония его улыбки. Спорить с ним ей было незачем.
Он наклонился к ней, и она слегка отпрянула назад. Но он вдруг улыбнулся своей широкой завораживающей улыбкой одной из тех улыбок, которые приковывают взгляд и останавливают сердце, а затем вытянул вперед свои длинные мускулистые ноги так, что одна из его ботфорт коснулась ее лодыжки. Она вздрогнула и беспомощно посмотрела на его крепкие, обтянутые бриджами бедра, могучую широкую грудь, загорелое обветренное лицо.
Изучаешь? усмехнулся О'Киф.
Нет. Думаю, что ты делал в сотнях миль от берега.
Ничего особенного. Просто тонул. Надеюсь, врач подтвердил тебе это.
Мистер О'Киф
Рэмзи!
Мистер О'Киф, сжав зубы, повторила она. Вы слишком много на себя берете.
Не более чем должно, миледи.
Не валяй дурака. Лучше расскажи мне, как тебя занесло в такую даль.
Это серьезный интерес или праздное любопытство?
Я никогда не сую свой нос в чужие дела из простого любопытства.
Что ж, в таком случае я польщен твоим вниманием.
Не преувеличивай. Это всего лишь естественное желание знать предшествующие события.
Да? А я-то помышлял, что люди, а не события интересуют тебя больше всего.
«А ты сам-то интересуешься мной?» хотелось ей спросить его. Но вздорность этого неожиданно возникшего вопроса смутила Пенни. «Что это со мной?» удивилась она. С чего это вдруг ей захотелось посвятить постороннего в подробности своей жизни? Этого только не хватало! Вздор! И все же она чувствовала, что что-то в ее душе откликается на немой призыв этого человека. Он словно видит ее насквозь, читая тайные мысли и желания. И Пенни ощущает себя маленькой робкой девочкой под взглядом строгого и мудрого наставника, и ей хочется поведать ему все свои грехи и волнения, чтобы позабыть свою независимость, успокоиться в светлой тишине благого прощения.
Глава 12
Я убью ее! рявкнул он, хлопнув ладонью па столу.
Он хотел выругаться, но подумал, что это недостойно цивилизованного, культурного человека. И потому, лишь свирепо нахмурившись, еще раз угрюмо повторил про себя: «На этот раз я ее непременно убью».
Фэлон нажал небольшую черную кнопку на своем письменном столе и отчетливо произнес:
Пусть войдет.
Затем, встав со стула, нервно забарабанил пальцами по широкому пластмассовому пресс-папье. Его взгляд упал на лежащую перед ним газету. И вновь острый приступ боли захлестнул ему душу. Узкая темная дверь распахнулась, и в комнату вошла высокая, изящно одетая блондинка. Медленно покачивая бедрами, она неторопливо проплыла к столу, словно не обремененная семейством утка по тихой глади вечернего озера.
Фэлон указал ей на стул, стоящий возле его стола. И она небрежно расположилась на этом изысканно отделанном антикварном предмете. «Стиль Хипплуайт», вспомнил Ротмер. Разгладив юбку на коленях, блондинка ленивым движением подняла голову.
Ты хотел меня видеть, папа?
Он кивнул и бросил ей на колени сложенную пополам газету.
Это, если не ошибаюсь, твоя подружка?
Вопрос был риторическим. Фэлон и сам прекрасно знал все обстоятельства жизни своей дочери. И потому Слоун, подняв газету, с удивлением посмотрела на него. Пробежав глазами мелко набранный текст, она, презрительно поджав губки, прочла заголовок:
«Исчезновение гимнастки. Убийство или несчастный случай?»