Ах, черт возьми, все к черту; теперь я знаю, что облажался. Потому что у мамы взъерошены перья, и она несет какую-то чушь. Я не могу давать распоряжения Далии. Она с криком убежит в ночь, как только увидит меня. Я имею в виду, по меркам монстров, я не отвратителен. Я часто пользуюсь своим домашним тренажерным залом, получая много пользы, и это заметно. Но невозможно скрыть, что я скорее зверь, чем человек.
Пожалуйста, вымой полы, они выглядят немного тусклыми. Я обещаю не есть тебя, если ты сама этого не захочешь, сладкая моя. Это ведь не совсем слетает с языка, не так ли?
Да что б меня. Съесть ее? Кто сказал что-нибудь о том, чтобы съесть ее?
«Твой член», шепчет тихий голос. «Ты же знаешь, что думал об этом».
Маленький голосок не ошибается, черт возьми. Разве не поэтому я слонялся вокруг, пытаясь хоть мельком увидеть ее? Услышать ее? Попытаться еще раз вдохнуть ее опьяняющий аромат? Потому что она заставляет мой гребаный член болеть? Я даже не знаю, как она выглядит, но меня влечет к ней. Очарован ею. Заинтересован ею.
Она очаровательная, деловая женщина, которая бормочет и ворчит столько же, сколько смеется и фальшиво поет во время работы. Я отчаянно хочу знать, что она говорит. И я хочу, чтобы она была рядом, а не срывалась бежать в поисках безопасности.
Я не отдаю ей распоряжения, мама, рычу я.
«Нет, если только я не прикажу ей скакать на моем члене, пока она не начнет выкрикивать мое имя». Я не произношу эту часть вслух. Очевидно. Мы с мамой, может быть, и близки, но не настолько.
Хорошо, тогда она просто будет бродить по дому, потеряется, будет открывать первые попавшиеся двери, натыкаясь на случайные комнаты, поет мама, она замолкает. Ты знаешь, что этот дом настоящий лабиринт. Кто знает, во что она вляпается? Если ты не хочешь, чтобы она прикасалась к твоим драгоценным вещам, тебе просто придется самому давать ей инструкции. Видит бог, ты никогда не подпускал меня ни к чему из них.
Черт возьми.
Я хмуро смотрю в сторону двери, более чем когда-либо уверенный, что мама замышляет что-то недоброе. Что ж, я не буду играть ей на руку. Нет. Чего бы она ни собиралась
достичь этим, этого не произойдет. Мне все равно, что найдет Далия. Здесь нет ничего, чем стоило бы рисковать
Я мысленно возвращаюсь к закутку, спрятанному за двумя пыльными томами в библиотеке. В маленькой металлической коробочке, спрятанной за этими книгами, там хранятся мои самые ценные вещи, вещи, которые я никогда не смогу заменить. Что, если Далия найдет их? Выбросит их?
Я вскакиваю на ноги, мой хвост рассекает воздух, как щелчок кнута. Стул откатывается назад, натыкаясь на стол. Я не обращаю внимание на звон дребезжащих безделушек, возбужденно расхаживая кругами.
Конечно, она не стала бы просто выбрасывать мои вещи. У них есть ценность.
«Для тебя», рычу я про себя. «Они имеют ценность только для тебя». Для любого другого они не более чем мусор, детские безделушки, за которые не стал бы цепляться тридцатилетний человек моего положения. Значит, с этим покончено. Я просто проберусь в библиотеку, пока Далия занята, возьму свои вещи и ускользну.
Она даже не заметит меня.
Иисус Христос. Почему я чувствую себя морским котиком, который пробирается в чертову цитадель террористов? А, точно. Потому что вся кровь в моем чрезмерно большом теле находится в моем члене, и я не разговаривал ни с одной женщиной ну, вообще-то, никогда. Если меня увидят, это будет катастрофа.
Смирись с этим, лютик. Не то чтобы она кусалась.
Глава 2
Далия
В особняке Вудбернов тихо. Так тихо, что можно услышать, как падает булавка. Ночью каждый крошечный звук становится сильнее. Мои туфли скрипят при каждом шаге, как спаривающиеся животные на воздушном шаре. В следующий раз, когда буду мыть пол, я буду использовать средство для мытья полов другой марки, но сейчас я не хочу, чтобы кто-нибудь застукал меня, когда я крадусь, как шпионка. И под кем угодно я подразумеваю сына Гретхен.
Я еще не встречалась с ее сыном, и она мало что рассказывала мне о нем. Он работает по ночам и держится особняком, что придает ему загадочный вид. Но если он занимается в тренажерном зале внизу, то он больше похож на железного человека, чем на книжного червя. Конечно, это не мое дело. Я ничего не понимаю в тренажерных залах, потому что у меня на них аллергия, но у меня нет аллергии на то, когда я пялюсь на горячих мускулистых парней.
Технически, я не делаю ничего плохого. Насколько мне известно, нет. Но библиотека единственная комната в трехэтажном особняке, которую моя хозяйка, Гретхен, не хочет, чтобы я убирала. Она конкретно не говорила, что нельзя пользоваться библиотекой, но и я также не спрашивала разрешения.
Это серая зона, поэтому я на всякий случай снимаю обувь. У меня в кармане есть бутылка «Pledge» и тряпка для чистки на случай, если мне понадобится легенда для прикрытия.
Мне очень понравилась библиотека с того самого момента, как я ее увидела. Каждый раз, проходя мимо нее, я украдкой заглядываю внутрь, выбирая удобный момент и возможность рассмотреть ее получше. Я работаю у Вудбернов всего несколько дней, но я умираю от любопытства.