Дверь лифта плавно открылась, и я вышел в длинный коридор с металлическими стенами. Я миновал поворот, ведущий в Комнату Судьбы, затем поспешил мимо медицинского отсека к главному входу в тюрьму.
Еще одна тяжелая стальная дверь преградила мне путь, и я прошел через нее, заметив слева от себя охранника за решеткой, а справа широкие двери лифта. Это был единственный способ войти и выйти из этой тюрьмы. Во всем Даркморе существовало только четыре уполномоченных сотрудника, которые могли открыть эти двери, и я, как командир, был одним из них. Они были наглухо заперты магическими сканерами, биосканерами и главным ключом, который, когда он не использовался, был заперт в будке охранника рядом со мной. Охранники могли покидать это место, когда у них не было смены, но каждый выход записывался и регистрировался. Проще говоря, как только ты оказывался в Даркморе, ты больше не выходил отсюда, пока Начальница тюрьмы не разрешала.
Добрый вечер, офицер Лайл почесал свою рыжую бороду, его взгляд переместился на монитор системы видеонаблюдения рядом с ним. Из-за угла, под которым он находился, я не мог видеть заключенного в их волшебной камере, но обеспокоенное выражение лица Лайла заставило меня нахмуриться.
Она дикарка, ФБР практически не хотело рисковать, исцеляя ее по пути сюда, но она сильно обгорела, прокомментировал он, подписывая что-то в бланке, а затем положил электрошокер на лоток, чтобы я взял.
Мне это не понадобится, пробурчал я.
Электрошокеры были для сумасшедших. Десять тысяч вольт выбивали из них всю магию и оставляли без сознания. Когда они приходили в себя спустя полдня, они были дезориентированы и, как правило, были чертовски покладисты, но это не исключало риска. Эти ублюдки могли убивать, и если бы я переусердствовал с подобным, я бы еще несколько недель заполнял бумаги по поводу какого-нибудь мертвого преступника. Они были в три раза мощнее дубинок электрошокеров, которые мы носили с собой, а это уже о чем-то говорит.
Приказ Начальницы, пожав плечами, сказал Лайл. Судя по всему, она кусачая.
Я со вздохом схватил электрошокер и двинулся к двери безопасности. Она открылась, и я шагнул в пространство перед следующей дверью, в то время как первая закрылась за мной. В ушах зазвенело, затем дверь открылась, и я вошел в комнату обработки.
Первое, что я увидел голую девушку, стоявшую в центре комнаты между светящимися голубыми прутьями, которые тянулись от пола до потолка вокруг нее. Ширина клетки, в которой она находилась, едва достигала метра, что означало, что она, должно быть, лазила по стенам, прежде чем ее посадили в клетку. Магическую клетку можно было настроить на любую ширину, и сумасшедшие всегда оказывались в самом маленьком пространстве.
Светящиеся голубые наручники на запястьях блокировали ее магию, но она сгибала
пальцы, словно надеялась пробиться сквозь барьер, блокирующий ее силу.
Тело ее было стройным, мышцы облегали каждый сантиметр, талия узкая, а кожа бронзовая. Татуировка в виде цветущей розовой лозы изгибалась вверх по левой стороне ее тела от бедра до шеи, а черные волосы ниспадали вокруг нее как простыня, прикрывая ее сиськи, но ее киска оставалась оголенной, и я не был настолько фейри, чтобы сдержать свою реакцию на это. Моя челюсть сжалась, когда мой член бесстыдно встал для дико выглядящей девушки в ее клетке. Я был гораздо выше траха с заключенными, но не однократно меня пытались соблазнить ради нескольких привилегий. Я никогда не уступал. До этого момента я никогда не искушался заключенными.
Какой у тебя Орден? потребовал я, доставая свой Атлас, чтобы заполнить ее анкету. Небольшой, лучший в своем сегменте планшет помещался в заднем кармане моих брюк и был одним из преимуществ работы здесь.
Оборотень, произнесла она, из ее горла вырвался рык, и я не позволил ей увидеть мое удивление. Я бы предположил, что она Сирена, судя по ее привлекательности; они созданы для искушения и похоти. Я Розали Оскура, Альфа печально известного Клана
Мне все равно, была ли ты личным телохранителем Вега или зарабатывала на жизнь отсасывая у Лайонела Акрукса. Теперь ты здесь не более чем номер. Двенадцать, если быть точным. И знаешь ли ты, почему тебе присвоили этот номер? я двинулся вперед, рассматривая ее сквозь решетку и заставляя ее смотреть на меня еще больше, по мере того как я приближался.
Потому что это твой любимый номер? мило спросила она.
У меня нет любимого номера, Двенадцать, с усмешкой ответил я. Последний заключенный, носивший этот номер, был убит ночью. Сорок восемь колотых ран в области легких. Он истек кровью меньше чем за минуту. Ты не можешь полагаться на свою магию здесь, физически слабые и смертельно глупые оказываются в мешках для трупов гораздо быстрее, чем уходит времени на их обработку. Так что если ты собираешься устроить мне всю эту бумажную волокиту, я предлагаю тебе побыть куклой и перерезать себе горло сейчас, чтобы избавить меня от лишних хлопот.
Ее челюсть сжалась, но она не побледнела от моих слов. Мне нравилось, когда они корчились, но она держалась стойко.